«Не надо густую, - возразил молодой человек. - Пусть будет такая, как раньше. Но я не это имел в виду. Нельзя ли в иллюзорной внешности вернуть мне на тело растительность?»
«Как придём домой, так верну, - пообещала Мелисса. - А пока ты у Мары, не сто́ит этого делать, чтобы не вызывать лишних подозрений».
- Эй, братик, ну ты скоро? - спросила Алиса, заглядывая в спальню. - На столе уже́ накрыто всё, чего тормозишь? - Она увидела Диму, стоящего голышом перед зеркалом, и захихикала. - М-м-м, собой любуешься, красавчик? Хи-хи, каким гладеньким стал. А попочка-то какая аппетитная, мрр-мрр, так и хочется её потискать!
- Блин, Алис, ну хоть ты бы уж не издевалась. У меня и так горе.
- Чего это?
- Меня мужественности лишили!
Алиса прыснула и рассмеялась в голос.
- Ой, ну хватит, ты меня уморишь! - потешалась она. - Одевайся, давай скорей, и не комплексуй. Под одеждой отсутствие волос на теле не видно совсем. И давай, поторапливайся, а то всё самое вкусное съедим.
Девушка развернулась и вышла из спальни, а Дима вздохнул, осмотрелся, увидел свою одежду: трусы, носки, синие джинсы и коричневую кофту с капюшоном, сложенные с краю кровати возле столбика, - подобрал их и стал одеваться. На кухню он пришёл минут через десять, по дороге ещё в туалет заходил, а заодно и слегка умылся. Зубной пасты, правда, Пономарёв не нашёл, но освежил лицо из-под крана и прополоскал рот водой.
Мара встретила его тёплой улыбкой.
- Доброе утро, Димочка, - сказала она, - присаживайся за стол, у нас тут много вкусного.
Парень посмотрел на неё и улыбнулся в ответ. В своём светло-коричневом платье, скрывавшем всю человеческую половину и часть хвоста, ламия выглядела очень мило.
- Спасибо, - сказал он и уселся на стул на высокой металлической ножке. Аня и Алиса уже сидели за столом. Цукумогами была в белом платье с чёрными оторочками, а доппельгангер - в сером костюме, включающем пиджачок, юбку и белую блузку.
Перед Димой стояла миска с зелёным салатом, в котором угадывались овощи, похожие на капусту и огурцы; в другой тарелке лежали дольки запечённого пото и кусочки обжаренного мяса, напоминающего шашлык, снятый с шампура. Молодой человек подцепил ложкой салат и захрустел сочной солоновато-кислой мякотью. Было очень вкусно, и он, посмотрев на Мару с благодарностью, улыбнулся ей и кивнул.
- Вкусно готовишь, - похвалил молодой человек и забросил в рот вторую ложку салата.
- Пожалуйста, кушай на здоровье, - улыбнулась хозяйка в ответ.
Выглядела она почему-то задумчивой. Бросала на парня долгие внимательные взгляды, которые тот не сразу заметил, но пото́м, столкнувшись со змеедевушкой глазами, почувствовал лёгкое неудобство. Что-то изменилось между ними со вчерашнего вечера.
«Она виноватой себя чувствует, что грубо вчера со мной обошлась? - подумал он недоумённо. - Перед сном, вроде, виноватой не выглядела. Да и сейчас, собственно, тоже».
Дима снова почувствовал пристальное внимание к своей персоне, поднял глаза и столкнулся с испытывающим взглядом.
- Что-то случилась, Мара? - спросил он.
- Нет, ничего, - ответила та и погрузилась в собственные мысли. Далее все они ели молча. Цукумогами искоса поглядывала то на своего партнёра, то на ламию, а Алиса вообще ничего не замечала, откровенно наслаждаясь едой.
Пото́м был чай с блинчиками и вареньем, сопровождавшийся вначале разговорами о разных пустяках вроде кулинарных рецептов и современных тенденций в моде. Далее Аня стала расспрашивать, чем занимается Мара в торговой гильдии, и та охотно рассказывала. К змеедевушке, казалось, вновь вернулось хорошее расположение духа, и молодой человек немного успокоился. Когда трапеза закончилась, гости стали собираться.
- Девушки, вы не могли бы оставить нас с Димой наедине, ненадолго, буквально минут на пять.
Аня открыла было рот, чтобы сказать что-то, но Алиса её опередила.
- Конечно, мы на улице подождём, - согласилась она, и цукумогами промолчала, последовав за ней.
Оставшись наедине с хозяйкой дома, Дима вновь встретился с её пристальным взглядом и снова забеспокоился.
- Мара, что-то не так? Ты какая-то странная сегодня.
Вместо ответа змеедевушка сгребла его со стула хвостом, притянула к себе и с жаром поцеловала.
Парень мысленно ойкнул и озаботился, как бы это романтическое прощание не вылилось во что-то большее. Тем не менее секунд через тридцать Мара отпустила его и плавно вернула на стул. На лице её сформировалось необычное философское выражение, некая смесь задумчивости, определённого облегчения, но и лёгкого разочарования одновременно. Не понимая, что происходит, Пономарёв решил промолчать и подождать, что сама ламия ему скажет.