Девушка держала в руке светящуюся в полумраке стеклянную пирамидку. Она была йоко или инари, Дима не умел их различать. Эта мамоно как раз и задала Диме вопрос, когда он вломился в фургончик. Она буквально на пару секунд отвлеклась от лягушек, чтобы посмотреть на того, кто нарушил их покой, но потом вновь напряжённо уставилась на свою пирамидку.
- Всё, дальше продолжать нельзя. Ты сама можешь умереть, дурочка, - обратилась кицуне к плачущей лягушке. - Нужно срочно прерывать связь!
- Не-э-э-эт! Она умрё-о-от! Моей любимой сестрёнки не станет! Не хочу-у-у! Ещё немного, пожа-а-алуйста! - сильнее разрыдалась лягушка.
Молодой человек ошарашено переводил взгляд с одной лягушки на другую. У него в глазах темнело от терзавших его горя и тоски, но понять, от кого из монстродевушек эти чувства исходят, он не мог. Сзади его стал кто-то дёргать за курточку, и Дима услышал из-за спины голос Алисы:
- Ну, что ты творишь, дурак?! Выходи! Здесь нельзя оставаться, ты мешаешь целительнице!
- Я хочу помочь! - выдохнул парень, отвечая на реплику подруги, а заодно предлагая помощь другим монстродевушкам.
Кицуне посмотрела на него и всплеснула руками.
- Ты ещё здесь?! Немедленно выйди!
- Не могу! Душу рвёт! - прохрипел парень. - Больно! Горько! Здесь болит! - прижал он руку к груди.
- Эмпат?! - удивилась девушка-лиса. - Откуда ты такой взялся?! Ух! Как много праны! Донор бы нам сейчас очень пригодился. Вот только не берёт эта дурочка ничего. Ну... попробуй, - неуверенно разрешила кицуне. - Если получится тебе с ней соединиться, Лика хоть отдохнёт. Она из последних сил уже держится.
- Что мне делать? - напряжённым голосом спросил Дима.
- Для начала прикоснись.
Молодой человек взглянул на бледную как смерть девушку-лягушку, коснулся её руки, а потом взял её в свои ладони.
«Почему она такая сухая и горячая? - подумал он. - Это ненормально для лягушки. Точно ненормально!»
«Конечно, ненормально, дурак! - страдальческим голосом сказала Аня и всхлипнула. - Не видишь?! Она умирает!»
- Нет контакта, - констатировала кицуне. - Ты не знакомый ей, не родственник?
- Нет, - отрицательно мотнул головой молодой человек. Никаких родственников среди лягушек у него не было и быть не могло.
- Тогда бесполезно всё, - вздохнула девушка-лиса. - Уходи.
- Я ещё немного попробую, ладно? - попросил Дима, глядя на целительницу умоляюще.
- Ох, ну пробуй, - разрешила та.
«Что мне делать, Ань? Подсказывай».
«Нужна любовь, просто любовь, - зашептала она с интонациями сумасшедшей, повторяя без конца слово "любовь" в парной комбинации с другими. - Такая любовь, сильная любовь, любая любовь, любовь до гроба, беззаветная любовь, небесная любовь, райская любовь, любовь без преград, радужная любовь»...
И от каждой её фразы чувства безысходности и тоски в душе молодого человека пульсировали, словно вспыхивали как беспрестанно перегорающая лампочка.
«Алиса! - мысленно простонал Дима, сгибаясь пополам и начиная дрожать, как в лихорадке. - Алиса! Алиса! Алиса!!!»
- Ш-ш-ш! Я здесь, успокойся, дурачок, - услышал он милый сердцу голос, принёсший всплеск радости и облегчения. На плечи его легли тёплые руки в длинных чёрных перчатках, обняли за шею, погладили, к спине прижалась мягкая женская грудь, правую щёку защекотали серебристые волосы, уха коснулось тёплое дыхание.
- Я с тобой, конфетка моя, вкусняшечка бесценная, - мурлыкал нежный голос, приносивший долгожданное умиротворение. - Ну, чего случилось? Что так расстроило тебя? Ты меня потерял? Испугался? Я ведь всегда рядом, только вспомни, только позови.
«Алиса, - с облегчением подумал молодой человек, чувствуя, как гибкий змеиный хвост оборачивается вокруг него, заключая в своеобразный кокон, защищая. - Как хорошо, что ты пришла!»
- Для меня это непросто, конфетка, ты должен это понимать. Но в тяжёлые моменты ты всегда можешь на меня рассчитывать.
Диму словно облаком накрыло состоянием комфорта, которое полностью вымыло все негативные эмоции, принося равновесие и спокойствие. Он нежился в этих чувствах, блаженствовал, целиком погрузившись во внутренний свой виртуальный мир, и не видел, как постепенно успокаивается мамоно, которую он держал за руку, как проходит её дрожь, расслабляется тело, а губы трогает слабая улыбка. Вторая лягушка тоже успокаивалась. Она перестала рыдать и теперь только всхлипывала, глубоко дыша. А потом глаза её устало прикрылись, руки, обнимавшие сестру, безвольно сползли вниз, и она заснула, заваливаясь на бок и укладываясь на мягкий настил. Кицуне смотрела на них, широко распахнув глаза, и удивлённо моргала. Потом она переключилась на свою пирамидку, и взгляд её стал ещё более удивлённым.