Я обхожу дядюшку Бена по кругу и ищу место, где мы с Марком и Мией вырезали свои имена. Найдя, провожу кончиками пальцев по практически исчезнувшим буквам. Они почти незаметны. Кто не знает, что там написано, не сможет расшифровать их. Это было так давно. С тех пор как мы запечатлели наши имена, произошло так много всего, что ни один из нас не смог бы прокрутить этого назад.
— Мы строили здесь шалаш из веток и тем летом, когда нашли дядюшку Бена, устраивали ночевки, — печально говорю я. — Прямо там, между валунами, есть неширокая трещина, а за ней небольшая пещера. Недостаточно большая, чтобы там играть. Но открытая вверху, и мы, сложив парочку камней, разжигали костер. Весь город тогда искал нас, но сюда никто не заглянул.
— Я даже не могу представить, что Марк, будучи ребенком, отличался от теперешнего. Он был жизнерадостным ребенком?
— Жизнерадостным и порой до ужаса отважным. Тогда я даже не понимал, но мы частенько сильно рисковали.
Тесса улыбается.
— Разве мальчишки не все такие?
— Не знаю. А каким был Марк, когда вы познакомились?
— Достаточно интересным, чтобы отвлечь меня от моей жизни.
Я морщу лоб и испытывающе оглядываю Тессу, потому что не могу себе представить, что в ее жизни могло быть такого плохого, что ей нужно было отвлечение. Для меня она выглядит образованной, благородной, благоразумной. Вся ее внешность говорит о том, что она выросла в заботливой семье.
— От какой жизни?
Тесса отводит взгляд, поглаживая пальцами кору дядюшки Бена.
— Мой отец бросил нас, когда я была еще младенцем. Я даже не знаю, как его зовут. Мама покинула меня незадолго до окончания школы. У нее был рак, и я осталась одна.
— Ты сама ухаживала за ней? — пораженно спрашиваю я, потому что могу представить, как это было сложно для девочки в том возрасте.
— Она была моей мамой, — говорит девушка, словно это само собой разумеющееся.
Но это не для каждого так. По всей видимости, для нее было ужасно тяжело проходить это повторно, когда заболела Роуз. Несмотря на то, что я даже не мог предположить подобного, меня вдруг переполняет злость на самого себя: я оставил на произвол судьбы не только Роуз, но и Тессу.
— В колледже я снова смогла свободно вздохнуть, — продолжает свой рассказ она. Обходит дядюшку Бена по кругу, гладит кору, словно желая запомнить ее структуру. — После того, как я так долго была одинокой, вдруг появился этот сумасшедший парень, участвовавший в нелегальных уличных гонках, посещавший со мной вечеринки и интересовавшийся мной. Марк понимал меня.
Тесса задумчиво смотрит на меня, и я тут же понимаю, какие вопросы ее беспокоят. Но я еще не готов на них отвечать. Быть снова здесь, в Гленвуде, открыло старые раны и выпустило наружу боль. Мне сначала необходимо начать снова их лечить, прежде чем смогу говорить о событиях, из-за которых они возникли.
— Мы когда-нибудь поговорим об этом, но не сейчас, — говорю я.
Камилла толкается меня носом в спину, и я поворачиваюсь к ней и глажу.
— Теперь, когда трактор снова работает, что мы будем делать дальше?
— Ты покажешь мне, как им управлять.
— Хочешь водить трактор? — удивленно спрашиваю я.
— Я живу в сельской местности, и хочу многое уметь делать из того, что делают здесь. Прежде всего — научиться печь такой же вкусный яблочный пирог, как у твоей бабушки.
— Да, он был действительно вкусным, — подтверждаю я. — Она пекла его каждую субботу, пока на деревьях были яблоки.
— У меня ее книга рецептов, но как бы я ни старалась, такое чувство, что он не такой, как должен быть.
— Она смазывала яблоки медом, прежде чем накрыть тестом.
Тесса расстроенно втягивает воздух.
— Этого нет в рецепте.
— Там нет и того, что она добавляла в мед ложку темного рома.
— Что?
— Я наблюдал за ней годами. — довольно ей улыбаюсь. — Ее маленькие секреты нигде не записаны в книге рецептов.
— О, так ты маленький пекарь?
— Нет, я не умею готовить, но, если хочешь, мы можем вместе пройтись по ее рецептам.
— О, мы обязательно это сделаем! — Тесса счастливо смотрит на меня, затем ее глаза становятся печальными. — Я очень любила ее. Иначе я бы, наверное, и не задумалась о покупке ранчо.
— Несомненно она бы хотела, чтобы оно досталось тебе, — говорю я надломленным голосом.
— Нет, Роуз хотела, чтобы оно досталось тебе. — Тесса подходит ближе и серьезно смотрит на меня. — Я не в силах выразить, как мне жаль, что она умерла, не зная, что ты жив.
Я киваю, отводя взгляд, чтобы скрыть боль.