Я снова беру Тессу за руку. Ощущение этого прикосновения слишком интимно, но мне хочется поддержать ее этим жестом, и, возможно, немного самого себя.
— Пойдем, — ободряюще говорю я. — Какой стейк ты предпочитаешь?
— Хорошо прожаренный с бобами, — отвечает девушка, бросая на меня быстрый взгляд и крепко сжимая губы, как будто только что приняла окончательное решение.
Я замечаю, как она расправляет плечи и вызывающе поднимает подбородок, словно предупреждая всех заранее, чтобы не смели даже издалека криво взглянуть на нее. Не знаю, следует ли мне сочувствовать ей или восхищаться той силой, которую она излучает несмотря на то, что я заставляю ее делать то, что ей явно неприятно.
Мы входим во вращающуюся дверь, и, чтобы Тесса не смогла сбежать, я тащу ее с собой в отсек. На несколько секунд мы оказываемся так близко друг к другу, что я могу вдохнуть фруктовый аромат ее волос и почувствовать грудью прикосновение ее спины. Я обнимаю ее за талию и говорю себе, что это для того, чтобы она не споткнулась, но на самом деле мне хочется ощутить ее. То, что заставляет меня прикоснуться к ней — что-то вроде непреодолимой потребности. И я не просто хочу прикоснуться к ней, мне хочется защитить ее. Не только от Гарри и жителей этого городка, но и от всего, что может ей угрожать. Узость отсека вращающейся двери — лучший повод для этого. Это заканчивается после двух вдохов и Тесса торопится от меня избавиться.
Слегка приоткрыв губы, она бросает на меня быстрый затравленный взгляд, затем оглядывается в супермаркете.
Магазин Гарри не особо большой, но для такого маленького города, как Гленвуд, достаточно велик. Это из-за того, что раньше здесь проживало гораздо больше людей. В другом городке такого размера в подобном супермаркете, вероятно, можно было бы получить лишь только самое необходимое. Но не в этом. Здесь можно было найти практически все, даже такие современные вещи, как мобильные телефоны. Для Гарри всегда было важно иметь в ассортименте товар, который обычно пользовался редким спросом. Ему хочется, чтобы Гленвуд был готов к любой чрезвычайной ситуации. Гарри всегда рассчитывает на какую-то катастрофу: нападение русских, отравление воды террористами, восставшие из могил зомби. Что бы ни случилось — в Гленвуде у вас есть все шансы выжить. Для экстренных случаев в наличие есть аварийные пакеты любых размеров.
— Ну что ж, стейки, — говорю я, подтягивая Тессу к прилавку с мясом, который находится в задней части магазина.
Здесь никогда ничего не меняется сколько я себя помню. Причина для этого та же, что и для обширного ассортимента в магазине. В чрезвычайной ситуации клиенты Гарри должны точно знать, где что можно найти. А это станет затруднительным, если он постоянно начнет менять расположение товара, как это практикуют крупные сети, заставляя свою клиентуру продираться через запутанные лабиринты, чтобы, пока люди ищут то, что действительно хотят купить, заставить их покупать больше, чем им нужно.
В проходе с инструментом стоит молодой человек и смотрит на нас, пока мы к нему приближаемся. Я его не знаю, но он, должно быть, ненамного старше меня. Он озадаченно смотрит на Тессу, поднимающую подбородок еще выше и поспешно тянущую меня мимо незнакомца. Очевидно, его не знаю только я.
— Кто это был? — спрашиваю я, проходя мимо него, и оборачиваясь через плечо.
Он все еще пялится нам вслед. И мне не нравится то, как он сейчас смотрит. Я крепче сжимаю руку Тессы и притягиваю ее ближе. У парня было что-то с Тессой? Была ли это ревность в его взгляде?
— Джош Бэнкс, заместитель шерифа. Вероятно, он прямо сейчас доложит Марку.
Я напрягаюсь, когда слышу имя Марка. Мне хочется, наконец, понять, что здесь происходит. Но я не могу заставить Тессу объясняться. Не имею права делать этого. Когда мы сворачиваем за угол, Тесса резко вырывает руку из моей и останавливается. Перед стойкой с мясом стоит Гарри, разговаривая с сотрудницей.
— Это старушка Маргрет? — удивленно говорю я. Маргрет была лучшей подругой моей бабушки, и почему-то в ней я тоже всегда видел бабушку. Она поднимает глаза, задумчиво на меня смотрит и ее лицо просветляется.
— Мой мальчик, это ты, — смеется она и ковыляет ко мне.
Маргарет всегда была хромой. Во всяком случае, я не помню ее другой. И поскольку бабушка всегда говорила мне, что не культурно расспрашивать других «что и почему», я никогда не спрашивал.
— Да, это я, — говорю я, игнорируя жесткий укоризненный взгляд Гарри. Я даже не разочарован тем, что он все еще так на меня смотрит. Не ожидал, что он когда-либо простит меня. Даже после того, что я выжил в пятилетнем аду. Я склоняюсь и обнимаю Маргрет, чьи волосы стали абсолютно белыми. Она, кажется, стала еще меньше. Старушка всегда была маленькой, но теперь кажется хрупкой и крошечной.