Оборону Ленинграда военные историки иногда называют артиллерийской войной, и если вы сегодня проедете по Невскому проспекту, то обратите внимание на надпись, которая появилась на постаменте одной из клодтовских конных групп, что на Аничковой мосту. Рядом с выщербленным гранитом слова:
ЭТО СЛЕДЫ ОДНОГО ИЗ 148478 СНАРЯДОВ, ВЫПУЩЕННЫХ ФАШИСТАМИ ПО ЛЕНИНГРАДУ В 1941-44 гг.
В осажденном Ленинграде создается такая обстановка, которая требует от командования фронтом решительных мер по защите города от варварских обстрелов. И Военный совет фронта ставит задачу организовать контрбатарейную борьбу с вражеской артиллерией.
Спустя годы генерал Н. Н. Жданов в своей книге "Огневой щит Ленинграда" напишет:
"Для решения поставленных задач штаб артиллерии фронта прежде всего установил тесную связь со всеми звеньями сложной контрбатарейной машины. Была установлена связь с каждым артиллерийским полком, огневыми подразделениями Краснознаменного Балтийского флота, отдельными разведывательными артиллерийскими дивизионами (орад), с эскадрильями корректировочной авиации, воздухоплавательным дивизионом и с основными наблюдательными пунктами"{1}.
С весны сорок второго года наша артиллерия уже не ждет, когда противник начнет артобстрел города. Имея разведданные о его батареях, контрбатарейщики сами открывают по ним огонь и не на подавление, а на уничтожение. Управление контрбатарейной борьбой ведет штаб командующего артиллерийским фронтом. По его решению, чтобы обеспечить артиллерию разведывательными средствами, все шесть отрядов нашего дивизиона распределяются по армиям.
Один отряд придается КБФ, другой - 23-й армии, третий - Невской оперативной группе, а остальные три отряда, дислоцирующиеся на направлении Пулково, Колпино, закрепляются за 42-й и 55-й армиями.
Оперативные направленцы отдела фронта В. А. Огурцов, Н. А. Чохонелидзе и Ю. П. Харитонов проводят с нами занятия, на которых присутствуют и командиры отрядов. Штабу дивизиона выдаются оперативные карты с нанесенными на них огневыми средствами противника. Теперь и я свободно могу готовить каждому отряду оперативные карты боевой работы его района.
В то же время начальник штаба артиллерии фронта Н. Н. Жданов проводит совещание с командирами артиллерийских частей, инструментальной разведки, корректировочной эскадрильи и воздухоплавателей. Мы знакомимся с первоочередными задачами, которые намечает фронт в борьбе с вражеской артиллерией.
Вместе с Вавилоновым на таком совещании впервые присутствую и я. Это дает возможность установить личные контакты с разведотделом фронта, командирами артчастей, А у себя в дивизионе командирами отрядов мы имели самых опытных воздухоплавателей - С. Джилкишиева, В. Судакова, П. Степушкина, П. Осадчего, А. Шальопу и Г. Галата.
По просьбе артиллеристов из двух отрядов нам пришлось выделить экипажи с аэростатами для работы на отдельных особо важных направлениях. То есть практически на фронте начинают работать восемь наших отрядов. Но вот обеспечение отрядов материальной частью и газом оказывается не таким уж и простым делом. Если раньше в трех отрядах с большим обслуживающим составом хватало и транспорта, и газоводов "Окселит-ЗИС-12" большой производительности, то теперь для отрядов с сокращенными штатами принимается на вооружение новый аэростат АН-540, а оболочек для этих аэростатов при наших потерях не хватает.
А тут и помогающий нам химический завод, что называется, режет нас без ножа - из-за нехватки электроэнергии и сырья ощутимо убавляет выработку водорода, просто необходимого в нашем деле! Приходится добывать газ на полевых газоводах, производительность которых чрезвычайно мала. Где выход?..
Узнав, что на складе дивизиона залежались оболочки снятого с вооружения аэростата АН-350 - объемом триста пятьдесят кубических метров, - я предложил использовать его. Пусть вынужденный, но все же выход. А вынужденный он потому, что этот аэростат может осилить высоту не больше семисот метров и поднять лишь одного наблюдателя. Двоих не тянет - силенки маловато. Это очень ограничивает нашу работу, к тому же сам аэростат при мало-мальски крепком ветре неустойчив в воздухе. А еще оказалось, что работа на АН-350 таит и свои секреты, открываются которые поначалу далеко не каждому.
Шальопа, к примеру, однажды оторопел в воздухе от неожиданного финта, который выкинул его аэростат. Резкий порыв ветра натянул трос, и аэростат, приняв отрицательный угол атаки, стремительно пошел к земле. Ударившись носом о стену разрушенного здания, он как мячик отскочил от него и как ни в чем не бывало занял отведенное ему в поднебесье место. Воздухоплаватель опомнился, только и успев изумленно покачать головой. Работать дальше в этот день он, конечно, не смог.
Судаков до войны тоже поднимался на таком аэростате, с готовностью поддержал меня:
- Работать можно! А коль шквалом бросит этого воздушного змея в пике, главное - лови момент касания с землей. Тут не теряйся. Покрепче хватайся за трапецию и мигом подтягивайся на руках. Гондола, естественно, принимает на себя удар, ну а потом спокойно уносит тебя опять вверх. Вот и все.
Все-то оно вроде все, да только в отрядах нетерпеливо ждали другие аэростаты - АН-540. И вскоре мы получили их. По душе пришлись они воздухоплавателям. Без особых потуг поднимал аэростат в корзине двух человек. В воздухе вел себя пристойно, не шарахался туда-сюда на ветру. А подъем и спуск занимали каких-нибудь четыре-пять минут. Лебедка была смонтирована на шасси знаменитой, исколесившей всю войну полуторки. Если противник обстреливал подъемное поле, машина сноровисто начинала лавировать со скоростью до двадцати пяти километров в час, увертливо уходя от снарядов, - за ней послушно тянулся в небе и аэростат.
А требования к корректировке и разведке с каждым днем повышались. Враг набирался опыта, становился хитрее, изворотливее, коварнее. И конечно же, мы не имели права работать по-вчерашнему. Мы должны были упреждать его, чтобы в конечном счете победить. Ведь боеприпасов у артиллеристов не хватало. Их ежедневная норма доходила порой до трех-четырех снарядов на орудие.
Решаем точнее учитывать отклонение снарядов. Я предлагаю с этой целью график определения цены деления бинокля по дальности в зависимости от высоты подъема аэростата и на расстояниях до цели от пяти до двадцати километров. Этот график пришелся по душе всем наблюдателям, он быстро помогал улавливать отклонения снарядов. Теперь еще как-то учесть бы изменения погоды, научиться вносить поправки на метеоусловия.
Советуюсь с майором П. Г. Осадчим. Он подхватывает идею, и вот вместе с лейтенантом С. Тимошевским штудируем литературу, а затем кропотливо конструируем миниатюрный прибор поправки на метеоусловия. Наш мастер старший сержант Г. Просянников серийно изготовляет его для отрядов - и намного точнее начинают ложится на цель наши снаряды.
Недолго мне, к сожалению, довелось работать с Петром Григорьевичем Осадчим, но как много знаний успел я перепять у него, какую добрую службу сослужили они мне на практике!
В начале 1943 года грамотного и опытного командира 6-го отряда П. Г. Осадчего отзовут на формирование новых воздухоплавательных частей. Необходимое это дело, я понимал, но вот жаль было расставаться...
А пока что в сводках гитлеровское командование все чаще и чаще кичливо заявляло об обстрелах "военных объектов" Ленинграда - практически же фашисты стремились полностью уничтожить город и его жителей. Все жизненные центры Ленинграда они пронумеровали как цели обстрела. Под этими номерными целями значились больницы, школы, уникальные архитектурные памятники. Зимний дворец - цель № 236, Дворец пионеров - цель № 192, Гостиный двор - цель № 295...
В архиве ленинградского штаба МПВО хранятся показания пленного немецкого солдата 170-й пехотной дивизии:
"Батареи 240-го артполка вели огонь по Ленинграду утром в 8-9 часов, днем - с 11 до 12, вечером - наиболее интенсивно, с 20 до 22 часов одиночными выстрелами. Основная задача была - разрушение жилых зданий и истребление жителей Ленинграда..."