Динка взглянула ни Лиду, пожала плечами, вроде как не против. Через минуту они как молодые девчонки наперегонки мчались в воду. Вода была теплой, берег пологий и заросший травой и водорослями, чтобы поплыть, нужно отойти подальше. Зато там — полный простор. Мужики начали соревноваться, дамы лениво лежали на воде. Дети ныряли в маске и ластах, о чем-то постоянно споря.
Когда все наплавались, вернулись на берег, мужики опять не разрешили женщинам готовить.
— Женщина! Отойди! Шашлык любит мужские руки! — Это с шутливым кавказским акцентом, заявил Ларискин муж, он чем-то и был похож на завзятого армянина-шашлычника с рынка. Такой же смуглый, с усами и черной шевелюрой, в которой уже блестела седина. Звали его Маратом, и, судя по фамилии Лары — Зайнатдинова, был чистокровным татарином. Он был адвокатом, как и жена, только старше её на десяток лет, и видно было, что жену он не привык выпускать из поля зрения. Та в свою очередь уселась рядом, чтобы вовремя подавать мужу-командиру все требуемое, от специй до небольшой досточки, чтобы махать над мангалом, раздувая угли.
— Знаешь, женщина, зачем нужно махать над мангалом? Чтобы все соседи слюной захлебнулись! — Смеялся мангальщик, за ним все остальные. После купания резко прорезался аппетит, а запах мяса собрал всех вокруг мангала. — Терпение! Я не давал команды пробовать! — Молодежи не дали стащить мясо.
Наконец, важный мангальщик разрешил накрывать на стол. Бегом принесли разовые тарелки, нарезанную зелень, помидоры и соусы. Вместо хлеба на стол разложили тонкий лаваш. Вино принесли красное, сухое, и с приятным чуть терпким вкусом.
— Это не шашлык, это мечта! Я сейчас умру от восторга! — Первой хвалить мясо и своего мужа начала Лариска, все её поддержали. Однако Никоненко возмутился:
— А кто выбрал мясо на базаре? А кто его замариновал? Это, между прочим, больше половины успеха!
— Ну, тогда это мой успех, ведь ты только резать мясо помогал! — Толкнула мужа Лида, все засмеялись. Потом Марат согласился поделиться славой лучшего шашлычника.
Ночевать решили остаться на базе, благо условия были приемлемые, несколько крохотных комнаток на две кровати с тумбочками, и постель чистая. Мужики сразу стали готовить удочки, планируя ночью идти рыбачить вверх по реке, говорили, там можно поймать хариуса. Женщины решили приготовить спальные места, да устроить детей на ночевку. Те все еще сидели в воде, хотя солнце уже было низко. Прибежав на террасу, и увидев, что планируется большая рыбалка, все четверо парней, и большие и маленькие, изъявили желание ехать с мужчинами. Женщины остались одни у костра, да еще охранник базы, пожилой мужчина, присоединился к ним.
Катер пошел по реке вверх, звук мотора отражался от крутых берегов, двоился и троился, и казалось, что движется несколько разных катеров. В прозрачных сумерках над водой поднимался туман. Встали на стоянку, где указал капитан. Закинули удочки, особого клева не было, надеялись на утро. Андрей и Никоненко сели рядом, подтащив обломок бревна. Остальные разбрелись по берегу, присматривая удобные места. В конце концов, всех по точкам расставил капитан. Стало свежо, темнело быстро, и хотя небо было еще светлым, лес угрожающе чернел по берегам. Набрали сушняка, палок и разожгли совсем небольшой костерок. Лес стал еще чернее, и только маленький кружок света в этом море тьмы. Небо так же темнело, появились звезды. Черной ночи в Сибири летом конечно же нет, но в узкой долине реки было непривычно темно.
Сергей, невольно поежившись от жути, навеваемой черной стеной леса, сейчас казавшегося мрачным и страшным, невольно вспомнил о рассказе Андрея.
— А твоя жена, как она переживала все эти видения? Как только представлю, мне, мужику-то жутко.
— Плохо переживала. Иногда потом болела недели по две, иногда ей снилось, что он ищет её. В черной комнате, в темноте. Я просыпался рядом, и уже знал, что она в этом кошмаре, кулаки сжаты, на висках пот, дышит еле-еле. А будить начинаешь, кричит, не может проснуться. Я тогда зажигал свет, шел будить её бабушку, она садилась рядом, брала Лину за руку и шептала молитвы, или заклинания какие-то… Потом Лина успокаивалась, иногда просыпалась. Если бы не Вероника Степановна, я, наверное, сошел бы с ума. Знаешь, что мы не перепробовали? И к экстрасенсам ходили, и в монастыри ездили, и дома как в церкви все в иконах. В Бурятию ездили к Далай-ламе, в Индию собирались, но не успели.