— Рад познакомиться с настоящей журналисткой, — протянул Ольге сильную руку кавалерист. — Я такими себе и представлял людей вашей профессии: внешне интеллигентными, но со стальным душевным сердечником.
— Я тоже себе так и представляла настоящих воинов, — вернула комплимент девушка.
После этого разговор зашел о жизни Борьки в приемной семье. Чтобы не огорчать близкого человека, Нефедов начал плести небылицы о своем райском бытие в доме Фальманов. Кавалерист удовлетворенно кивал головой.
— Рад, дружище, что у тебя все в порядке. Жаль только перестал приходить к нам. А я ведь обещал твоему отцу сделать из себя знатного наездника и рубаку.
Инструктор повернулся к Ольге:
— Вы должны знать, барышня, что ваш знакомец уже в свои пятнадцать лет может дать фору многим из тех командиров, что я здесь учу.
— Охотно верю, — усмехнулась Тэсс, многозначительно взглянув на сброшенного конем всадника. Полученный урок джигитовки стоил бедняге разорванных красных чакчиров[60] и разбитого при столкновении с землей носа.
Радостное выражение на лице инструктора сменилось маской полного отчаяния.
— Ну разве этот мешок с… сахаром можно чему-то научить! И ведь целым кавполком как-то умудрялся командовать! А после курсов наверняка бригаду, а то и дивизию получит… Во, глядите, сейчас жаловаться придет.
Действительно, вскоре пострадавший подошел к инструктору прихрамывающей походкой. И сразу стал обвинять тренера в том, что он обучает курсантов не по уставу. Еще больше досталось лошади, у которой, по убеждению незадачливого наездника, серьезно нарушена психика, а также «имеются веские причины калечить красных командиров».
— Тупое животное совершенно непригодно для обучения курсантов. Этого вороного контрика необходимо немедленно пристрелить. Не удивлюсь, если эта сволочь когда-то ходила под казачьим офицером.
Инструктор терпеливо выслушал длинный монолог горе-наездника и задумчиво посоветовал:
— Будут давать бригаду, — проси танковую, Николаев.
— Не понял? — опешил от неожиданности скандалист.
— Они железные, — философским тоном пояснил тренер. — Пинай и стегай их нагайкой по броне сколь душе угодно, — танкам все равно… не то что лошадям.
Несколько секунд обескураженный командир растерянно хлопал глазами на простого инструктора, который осмелился давать глупые советы ему — комполка, без пяти минут комбригу!
Не дожидаясь, пока высокопоставленный бузотер придет в себя и устроит ему грандиозный разнос, инструктор предложил своему пятнадцатилетнему ученику:
— А ну-ка, Борис, будь ласков, — покажи товарищу, на что наш Гладиатор способен. А то он его — верного дружка — в контрики записал.
«Что-то сейчас будет!» — азартно предвкушала редкое зрелище Ольга, и не ошиблась.
Нефедов радостно кивнул, ловко перемахнул через барьер манежа; свистом подозвал жеребца и на бегу — пружинистым заскоком вскочил в седло. Инструктор рядом с Ольгой довольно прокомментировал:
— Молодец, паря! Не забыл нашу науку.
Лошадь галопом понеслась по площадке, на полном скаку перепрыгивая барьеры и рвы импровизированных окопчиков. Пройдя на Гладиаторе все препятствия, Борька несколько раз особым приемом перевернулся в седле — лицом к хвосту и обратно; притворился мертвым, словно сорвавшись с седла, и наработанным за многие тренировки рывком вернулся обратно. Затем на ходу подхватил с земли брошенную учителем шашку и тут же начал рубить ее воздух налево и направо.
— Ах, молодца! Ай, джигит! — восхищенно нашептывал себе под нос учитель, едва заметными движениями корпуса и рук повторяя движения ученика.
Инструктор сообщил Тэсс, что намерен ассистировать ее приятелю в сложном трюке:
— Сейчас я вытяну руку с платком, а он его на полном ходу острием шашки подхватит.
— А можно я попробую! — вдруг попросила кавалериста Ольга.
— А не боишься без пальчиков остаться, сабля-то не деревянная — заточена, как бритва.
Ольга бросила взгляд на всадника в дальней стороне манежа. Сердце бешено колотилось в ее груди. Было страшно и одновременно сладко. Никогда до сих пор она не испытывала такого пьянящего ощущения полноты жизни.
— Давайте ваш платок! — и, не дожидаясь, пока инструктор отдаст ей платок, Ольга сама выхватила из рук одноглазого кавалериста белый кусочек ткани и решительно выставила руку за ограждение.