– Себастьян, расскажите мне о ваших родителях, – попросила Софья. – Я уверена, что у вас было счастливое детство!
– Вы правы, Софи, – ответил, на секунду задумавшись, доктор Хоуп. – Мои родители – лучшие на свете...
Отца он никогда не видел в глаза – мать зачала Себастьяна от одного из клиентов в пьяном угаре. Она уверяла, что он был джентльменом, но Себастьян считал, что тот, как и почти все мужчины, навещавшие его мать, скорее всего, являлся малообразованным и грубым рабочим. Они с матерью жили в Бронксе, в крошечной страшной квартирке, и каждый день мальчику волей-неволей приходилось быть свидетелем того, как родная мать продает свое тело за гроши.
Она умерла, когда ему было четырнадцать – вернувшись из школы (мать, несмотря на то что под вечер всегда напивалась чуть ли не до бессознательного состояния, с утра внимательно следила за тем, чтобы Себастьян отправлялся на учебу), он обнаружил ее в луже засохшей крови. Она лежала на смятом грязном белье, с обнаженным торсом и задранной юбкой. Как установила полиция, кто-то нанес ей не менее двух дюжин ударов ножом – наверняка один из клиентов, не пожелавший платить или склонный к садизму. Убийцу так и не нашли. Да, собственно, его никто и не искал. Ведь жертва – всего-навсего шлюха! Себастьяна отправили в штат Алабама к двоюродной тетке, оказавшейся женщиной строгих нравов и помешанной на религии. Она твердила Себастьяну, что его мать – падшая женщина и вавилонская блудница, которую настиг правый гнев Господень, заставляла его часами молиться, стоя на коленях перед распятием, а стоило мальчику проявить характер, нещадно била старым кожаным ремнем с тяжелой стальной пряжкой. Через полгода, во время очередной проповеди, когда тетка стегала Себастьяна ремнем, он, выхватив его из рук старухи, накинул кожаную удавку ей на шею и затянул. Так он впервые убил человека. Отвернувшись, он слушал предсмертные хрипы тетки. Когда они стихли, Себастьян, стараясь не смотреть на покойницу, снял с нее золотое кольцо и крест, выпотрошил на кухне тайник – жестяную банку, в которой хранилось две тысячи долларов, и решил начать самостоятельную жизнь. Оставив зажженной свечу и открыв газовый вентиль, он сбежал. А день спустя узнал из газет, что его и тетку сочли погибшими в результате мощного взрыва, вызванного неполадками в газопроводе. Он вернулся в Нью-Йорк, и там началась его преступная карьера...
Вечер прошел замечательно – Себастьян много шутил, Софья с каждой секундой чувствовала к нему все возрастающую симпатию. Он рассказывал ей о своей лондонской практике и о том, что собирается написать книгу. Она завороженно слушала его и в какой-то момент поняла, что... что влюбилась в красивого доктора.
От внимания Себастьяна не ускользнуло, что Софья ловит каждое его слово, принимая рассказанное за чистую монету. Он добился того, что требовалось: девчонка готова выполнять любое его желание.
О том, что женщины сходят по нему с ума, Себастьян узнал рано. Он не чурался секса за деньги, и это помогало ему какое-то время перебиваться, когда две тысячи, украденные у тетки, закончились (а произошло это чрезвычайно быстро). Однажды ему не повезло – супруг одной из его клиенток, состоятельной дамы, вернулся раньше положенного домой и застукал ее в постели с подростком. Себастьяну не удалось сбежать, муж избил его до полусмерти, а затем, погрузив в багажник машины, вывез на какой-то пустырь и скинул в котлован.
Себастьян там бы и умер, если бы его не обнаружил странный субъект. Себастьян пришел в себя у него дома – на кровати, застеленной белоснежным бельем. Его спаситель, мистер Тоуки, был седым полным мужчиной лет шестидесяти, достаточно известным бродвейским критиком. Он полностью оплатил лечение Себастьяна и сделал так, чтобы полиция не заинтересовалась юношей. Мистер Тоуки любил проводить время со своим гостем – он садился в кресло около кровати и, время от времени посматривая на Себастьяна, декламировал ему стихи. Когда Себастьян поправился, спаситель, взяв его за руку, произнес: