– Поняли? Или еще доказательства нужны? – спросил он, пытливо заглядывая в их лица. И зло, почти с ненавистью, добавил: – Призрак!
Постоял, задумчиво глядя себе под ноги, и напрямую, через торговые лотки, казармы и свинцово серые крепостные стены, ссутулившись, зашагал прочь из крепости.
За ним очень резво заспешил Толян, с сожалением поглядывая на оставшегося нетронутым гуся и прочую снедь, которую по неизвестным причинам нельзя пустить в дело. Не меньшее сожаление вызывали и круглые караваи подрумяненного хлеба. И кувшины с молоком, и аппетитные круги колбасы, которые должны бы были источать на всю площадь запах чеснока, но почему-то не источали. Могучий желудок уже не пел, а рыдал на все голоса. Страдальчески морщась, Толян рванул вслед за Стасом, проклиная ту злосчастную минуту, когда черт подбил его на роковой выстрел из пистолета. Отчаяние его было так велико, что, стой перед ним стена из настоящего камня, он и через нее прошел бы, лишь поскорее убежать от картины преступно вызывающей средневековой еды.
Разочарование Лехи было не меньше, но он был более привычен и приспособлен к тяготам и лишениям оперативно-розыскной деятельности. К тому же привык доверять решениям своего старшего напарника, а поэтому он легче Толяна превозмог стенания своего желудка и, постояв в задумчивости ровно столько, чтобы показать, что и у него кое-какие мыслишки водятся, кинулся за ними вдогонку.
Но Стас шел, не останавливаясь и не оглядываясь по сторонам. А поглядеть было на что. Длинные пологие холмы, чуть заметно поднимающиеся над равниной, были сплошь усеяны разноцветьем. Такой яркий праздничный наряд редко встретишь сейчас на родном его Урале. Купавка стала такой редкостью, что занесена в Красную книгу. А эта первобытная или первозданная краснота слепила глаз. Далеко слева на фоне нестерпимо голубого неба, отливая синью, красовалась великолепием формы одинокая гора, словно снятая с картин Рериха. Увидел бы, если бы посмотрел вокруг.
Но он шел, видя перед глазами только носки собственных поношенных кроссовок. Леха поравнялся с ним и несколько раз пытался с ним заговорить, но Стас пер и пер вперед, даже не поворачиваясь к нему.
Наконец остановился и обвел их жестким требовательным взглядом, как он это умел иногда делать. Такой взгляд в их родном отделе не каждый мог выдержать, даже если на погонах звездочек было больше.
– Привал! Надо отдохнуть, прежде чем пойдем дальше. А заодно и обсудим наше положение, – распорядился он и первый повалился в траву, утонув в ней с головой.
Леха с Толяном переглянулись. Но оспаривать его решение не стали. Стас тем временем достал сигарету, щелкнул зажигалкой, затянулся и с отвращением поморщился. На голодный желудок дым горчил. Посмотрел сквозь пластмассовый баллончик зажигалки и повернулся к Лехе.
– Дай-ка мне свою зажигалку, – попросил он, вытянув руку с раскрытой ладонью.
Не задавая лишних вопросов, Леха молча вложил в его ладонь свою зажигалку. Так же молча Стас встряхнул ее перед глазами и положил в свой карман. Леха пожал плечами, но зажигалку назад не потребовал, ожидая, что скоро само собой все разъяснится.
Но Стас молча курил, бережно стряхивая пепел за спину. Толян елозил на заднице, раскормленное брюхо никак не хотело помещаться между поднятых коленей, и жалобно поглядывал то на одного, то на другого.
Докурив сигарету, Стас тщательно вдавил ее в землю и поднял глаза на своих непривычно молчаливых спутников.
– Вот что я хочу вам сказать, друзья мои. То, что было вчера, вы помните. То, что есть сегодня, видите… – помолчал, глядя на букашку, неторопливо ползущую по листу ярко красного цветка, и чуть слышно закончил. – А того, что будет завтра, не знаю ни вы, ни я, но знает лишь Господь Бог.
– Ты к чему это гнешь, Стас? – осторожно спросил Леха и наткнулся на холодный внимательный взгляд.
– Я тоже не врубаюсь… – заикнулся Толян. И поперхнулся, поймав на себе такой же взгляд серых глаз Стаса.
– Леха, ты наверняка знаешь, что в свое время мне пришлось уйти по известным причинам с четвертого курса физмата, причем перед самой летней сессией. За что и как, не суть важно.
– Ну, знаю. Хотя не пойму, к чему ты клонишь.
– Очень хорошо. Значит, ты догадываешься, что, кроме уголовного кодекса, я иногда по старой памяти листаю еще и иную литературу на ночь. Есть такая дурная привычка, знаешь ли.
– Стас, не тяни! А то ты как в том анекдоте про полковое знамя…
Толян навострил ухо и уже хотел попросить Леху рассказать этот анекдот, но Леха нахмурил брови и парень передумал.
– А к тому, дорогие мои спутники, что домой мы уже вряд ли вернемся в обозримом будущем. Да и в необозримом – тоже… Я ведь не зря тебе, Алексей, показал звездное небо. По крайней мере, его кусочек. Ничего общего с тем, что ты видишь над головой, возвращаясь домой, нет. Отсюда вывод… Но с этим мы повременим.
– Ты думаешь, что…
– Я же сказал, с выводом мы повременим. Хотя первое, что приходит в голову, так это всяческая чушь про временные туннели, эффект «червя» и прочая, прочая, прочая.
– А этот умник, – Леха кивнул головой в сторону Толяна, – бабахнув с детской непосредственностью, обрушил не только нашу скромную пещеру, но и, как я понимаю, эту «временную» беду.
– Примерно так, – неохотно отозвался Стас.
– Так, может, не следовало удаляться от этой злополучной полыхающей горы? Дождались бы ремонтников… и обратно.
– Вряд ли. Система самовосстанавливающаяся. Иначе мы и в самом деле могли уйти обратно. А ворота за нами захлопнулись быстрей, чем Толян ноги оттуда успел выдернуть. К тому же неизвестно, как бы отнеслись к Толянову хулиганству означенные тобой «ремонтники». И закончим на этом. Речь о другом.
– Пацаны, кончай ботву тереть. Жрать охота! – взмолился Толян, окончательно обалдевший от свалившейся на его бедную голову всякой всячины.
– Толян прав. Еще сутки, и мы протянем ноги. Судя по обилию цветов, где-то недалеко должна быть река. А река в любом случае – это люди.
– А как же крепость? – Леха хватил себя ладонью по лбу. – Ведь откуда-то появился этот самый марьяж Толяна?
– Леха, спроси что-нибудь полегче. Крепость, может, была, а может – и будет. Может, здесь, а может, за тридевять земель. Но, во всяком случае, коснись это меня, я бы тоже ее поставил на этом месте. Или сдвинул ее чуть глубже.
Леха удивленно поднял брови, но с вопросом опоздал. Стас поднялся, бросил хмурый взгляд на чернеющее за спиной огромное пятно в огненных всполохах, сплюнул и зашагал прочь.
– Стас, зажигалку верни, – скромно напомнил он.
– Пользоваться будем одной. Спичек нет. А сколько дней нам придется болтаться неприкаянными по этой земле – неизвестно. Беречь надо. И патроны тоже. Наше счастье, если парадокс Толяна и в самом деле существует. Кстати, часы снова заработали. Солнце в зените, можешь поставить на 12.