Да, Абдуллаеву вынудили принять условия Гдляна и Иванова. Но они рано торжествовали свою победу. Она оказалась пирровой. Абдуллаева переиграла их. Она видела перед собой двух азартных авантюристов, весьма падких на сенсацию, на первую наживку, которую бросают перед ними. Она поняла систему их доказывания, которая строилась только на показаниях, показаниях противоречивых, не подкрепленных другими объективными доказательствами. Абдуллаева видела, что Гдляну и Иванову нужны в первую очередь показания с упоминаниями больших людей и больших денег переданных нм. Этим они уже упивались, на этом кончался сбор «доказательств».
Рано Хабибовна «перестала» сопротивляться. Она пошла на оговор и себя и других. Однако называла такие обстоятельств а получения и передачи денег, что их абсурдность при более детальном исследовании становилась очевидной. Она называла время и место, в которых объективно не мог быть или взяткодатель, или взяткополучатель. Абдуллаева, например, заявила о получении от Камалова Каллибека в качестве взятки «бриллиантового гарнитура», состоявшего из кольца и сережек. Для правдоподобности своего оговора пояснила, что эти ценности хранятся у нее дома и возможно они изъяты при обыске. Ей предъявляли все, что у нее изъяли из квартиры, и она указала на кольцо и серьги, якобы составлявшие единый гарнитур и, якобы, переданные ей Камаловым К. Следователи ликовали от удачи. С Камаловым долго возиться не пришлось. Он давно сидел под стражей, был сломлен и из него «лепили» все, что хотели. Естественно, он «чистосердечно» рассказал о передаче Абдуллаевой Р. взятки в виде гарнитура из кольца и серег. 18 марта 1988 года Камалову К. предъявили на опознание кольца и серьги, названные Абдуллаевой предметом взятки. Предъявили среди других, аналогичных изделий. Снова удача. Камалов показал, как и Абдуллаева, на одни и те же кольцо и сережки. При опознании в присутствии понятых заявил: «…он слышал о том, что Абдуллаеву P. X. планируется избрать секретарем ЦК по идеологии и пропаганде и решил дать ей взятку в виде указанного гарнитура, чтобы на своей новой должности Абдуллаева уделяла больше внимание подъему культуры, здравоохранению Каракалпакии, оказывала помощь республике в решении вопросов соцкультбыта. С этой целью он взял дома этот гарнитур, который стоил, согласно ценнику 3,5 тыс. рублей, ценник оторвал, как этого требует обычай и указанный гарнитур привез с собой в г. Ташкент в ноябре 1983 года, в этот период было бюро ЦК КП Узбекистана. И после бюро я специально поехал в Совет Министров Уз ССР, пришел в кабинет Абдуллаевой P. X., она была одна, и там лично в руки вручил ей этот гарнитур.»
Кажется, события могли так развиваться. Круг из доказательств вокруг Абдуллаевой Р. сомкнулся. Он действительно замкнулся бы, если ее дело из гдляновских рук не попало бы потом другим следователям. У них и возникло сомнение: «А надо ли Камалову, свату всемогущего Рашидова Ш., тот еще был жив, передавать взятку какой-то Абдуллаевой Р. из Совета Министров. Для Камалова и так все двери открывались настежь. Это, как говорится, информация к размышлению. Главное заключалось в другом.