Человек посмотрел на полицейского. Керн еще никогда в жизни не видел такого взгляда.
— Я тебе говорю, ты, дерьмо! — сказал полицейский. — Ну, скоро? Или мне еще встряхнуть твои мозги?
— У меня нет паспорта, — ответил тот.
— У меня нет паспорта! — передразнил его полицейский. — Конечно, у господина Ублюдка нет паспорта. Об этом легко догадаться! Ну, одевайсь! Живо!
По коридору бежали полицейские. Они распахивали двери. Один из них, в погонах, подошел ближе.
— Ну, что у вас?
— Два птенчика. Собирались улететь через крышу.
Офицер посмотрел на обоих. Он был еще молод, лицо тонкое, бледное, маленькие усики аккуратно подстрижены. От него пахло одеколоном. Керн узнал запах одеколона 4711. У его отца была парфюмерная фабрика, поэтому он немного разбирался в этом.
— За этими двумя следите особенно строго, — сказал офицер. — Наденьте на них наручники.
— Разве венской полиции разрешается бить людей во время ареста? — спросил человек в рубашке.
Офицер взглянул на него.
— Как вас зовут?
— Штайнер. Йозеф Штайнер.
— У него нет паспорта, и он угрожал нам, — объяснил полицейский с револьвером.
— Ей разрешено больше, чем вы думаете, — сказал офицер отрывисто. — Вниз! Быстро!
Оба оделись. Полицейский вытащил наручники.
— Идите сюда, дорогие! Вот, так вы выглядите гораздо лучше! Сделаны, словно по мерке!
Керн почувствовал холодную сталь на запястьях. Такое случилось с ним первый раз в жизни. Стальные обручи не мешали ходьбе, но ему казалось, что у него закованы не только руки.
На улице уже брезжил рассвет. Перед домом стояли две полицейские машины. Штайнер скривил лицо.
— Похороны первого класса. Богато, правда, мальчик?
Керн не ответил. Он спрятал наручники под курткой, насколько это было возможно. Перед домом собралось несколько любопытных молочников. В домах напротив окна были распахнуты настежь. Из темных проемов светились лица. Одна женщина хихикнула.
У полицейских фургонов собралось около тридцати арестованных. Большинство из них сели в машины, не проронив ни слова. Среди них находилась и хозяйка отеля, полная женщина со светлыми волосами, лет около пятидесяти. Она единственная возбужденно протестовала. Несколько месяцев тому назад она превратила два пустовавших этажа своего полуразрушенного дома я нечто похожее на пансион. Это ей обошлось очень дешево. И уже вскоре разнесся слух, что там можно переспать, не извещая об этом полицию. У хозяйки было только четыре постоянных жильца: лотошник, камерегерь и две проститутки. Остальные приходили лишь по вечерам, когда становилось темно. Почти все — эмигранты и беженцы из Германии, Польши, Италии.
— Живо, живо! — сказал офицер, обращаясь к хозяйке. — Объяснитесь в полиции. Там у вас будет время.
— Я протестую! — закричала женщина.
— Протестуйте, сколько хотите. А сейчас отправитесь с нами.
Двое полицейских взяли женщину под руки и подняли в машину. Офицер повернулся к Керну и Штайнеру.
— Ну, а теперь этих двоих. За ними наблюдайте особо.
— Мерси, — сказал Штайнер и поднялся в машину. Керн последовал за ним.
Машины отъехали.
— До свидания! — проскрипел из окна женский голос.
— Расстреливайте этих эмигрантов! — прорычал вслед машине какой-то мужчина. — Сэкономите продовольствие!
Полицейские машины ехали сравнительно быстро, так как улицы были почти пусты. Небо за домами отходило назад, оно светлело, становилось прозрачным и необъятным; арестованные стояли в машине мрачные, словно колосья пшеницы под осенним дождем. Несколько полицейских ели бутерброды и пили кофе из плоских оловянных фляжек.
Недалеко от Аспернбрюке улицу переезжала машина с овощами. Полицейские фургоны затормозили, а затем двинулись дальше. В этот момент один из арестованных прыгнул. Он упал на крыло, запутался в своем пальто, а затем с глухим стуком грохнулся на мостовую.
— Задержать! За ним! — закричал офицер. — Стреляйте, если он не остановится.
Машина резко затормозила. Полицейские спрыгнули. Они бросились к месту, где упал человек. Шофер оглянулся. Заметив, что человек не убежал, он медленно повел машину назад.
Человек, ударившийся затылком о камни, лежал на спине. Он лежал на мостовой в распахнутом пальто, с раскинутыми руками и ногами, точно большая летучая мышь…
— Поднимите его в машину! — крикнул офицер.
Полицейские нагнулись. Затем один из них выпрямился:
— Кажется, он что-то сломал себе. Не может встать.