Вот только утром я проснулась оттого, что эта наглая псина пробралась ко мне под одеяло и попыталась меня обнять! И это он Дориша недоумком обзывает, а себя за умного держит. Только с нулевым чувством самосохранения.
Надо же было додуматься! Пристроился к спящему вампиру, да еще и прижал к себе так, чтобы я как раз лицом в его венку на шее уткнулась. А там — ранка, уже почти зажившая, но все равно до сих пор аппетитно пахнущая кровью. Я резко подняла голову и оценила вид всего спящего тела целиком.
Похоже, щенку или эротические сны ночью снились, или ему так со мной обниматься понравилось. Только сам он еще спал, а вот член уже стоял — надежно, как скала.
— Не ерзай! Ты должна спокойно лежать, сложив руки на груди, а не одеяло с меня стаскивать! Чего ты там нового увидеть хочешь? Стояк утренний?
Мальчишка, широко распахнув глаза, уставился на меня, насмешливо улыбаясь. И пока я отвлеклась, вновь принюхиваясь к его шее, притянул меня к себе и попытался поцеловать.
Само собой, порезался о клыки, придурок... Так что пришлось зализывать языком его губы, и это. это было очень аппетитно. У меня даже в голове слегка помутилось, и у щенка, по-моему, тоже, потому что он извернулся так, чтобы я оказалась лежащей на спине, а затем задрал мне сорочку и полез. туда, куда псинам лезть не полагается!
— Спятил? Мне возбуждаться нельзя, придурок! Вот так, как у вас, многокровных, принято, нельзя, запомни!
Я от злости дернула мальчишку за волосы так, что у него от боли слезы на глазах выступили. Он даже зарычал, то ли от злости, то ли от разочарования. И возмущенно засверкал на меня темнеющей голубизной глаз.
Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, успокаиваясь, потом улеглась сверху на злющего возбужденного волчонка, лизнула венку у него на шее и только потом решила, что готова объяснить все более-менее доступно.
— Собственной крови в нас мало. В приоритете — мозг. Когда вампир теряет способность нормально мыслить — это последняя стадия голода. — Сделав небольшую паузу, я посмотрела на мальчишку.
Он внимательно слушал, приобняв меня одной рукой за талию. Плотно сжатые губы и четко очерченные скулы намекали, что мой щенок напряжен и немного нервничает. Странно, но я тоже нервничала, потому что последний раз на такую интимную тему говорила с Августой. Она как раз объясняла мне, что теперь, в нашей новой жизни, есть не только плюсы, но и немного минусов.
— Поэтому я и лупила Дориша прутом, заставляя кровь устремляться к месту удара. И так как он голодал до этого, крови в его теле было мало, разум ослаб и инстинкты взяли верх.
— Но ты-то не голодаешь, — со злостью процедил мальчишка и, противореча ярко выраженному и взглядом, и интонацией раздражению, еще крепче прижал меня к себе.
— Да, но и ты не собираешься просто поцарапать мне ногу или стукнуть по руке. Разум обязательно ослабнет, и тогда. тогда я просто тебя выпью. Вот и все. Не хочу променять тебя на свой оргазм, ты мне дороже, — последнюю фразу я произнесла со смешком, старательно делая вид, что шучу. — Мне вполне хватает твоего.
— Это нечестно! — Щенок, резко спихнув меня с себя, соскочил с кровати и забегал по комнате. Похоже, односторонний секс никак не укладывался в его картину мира. Пришлось тоже вылезать из теплой постели и отлавливать волчонка, искренне возмущенного такой неожиданной несправедливостью. Я сама первое время была слегка расстроена, пока не обнаружила, что пить чужой оргазм почти так же приятно, как испытывать его самой. Именно это я и попыталась объяснить мальчишке.
— Меня все устраивает. Мне приятно, я ощущаю, как бурлит твоя кровь, чувствую, как нагревается и извивается у меня в руках твое тело, вижу, как туманится твой взгляд, слышу, как меняется твое дыхание. Мой разум наслаждается и рассылает волны удовольствия по моему телу.
Я совершенно не планировала устраивать просветительскую лекцию для оборотня о сексуальной жизни вампиров, но увлеклась, особенно когда заметила, что меня очень внимательно слушают.
— То есть... чем лучше мне, тем лучше тебе? — уточнил волчонок, быстро уловив в моих словах суть.
— Да, именно так! — Я, не оборачиваясь, упала спиной на кровать, раскинув руки, зажмурилась и с наслаждением облизнулась. — Каждый твой оргазм для меня как лакомство.