И сейчас в одном из своих старых платьев была чудо как хороша…
Я искоса осматривал на отца: грозный владыка выглядел таким невозмутимым, но мне хорошо были знакомы серебристые искорки, плясавшие в глазах, его пылающие глубокой синевой щёки…
– Князь наш так и пышет, – шепнул Миклош, прятавшийся в складках моего платья. Он выбрал удачное место, чтобы его не достала Флоризель, а также весьма благодарного слушателя. Я весь вечер давилась от смеха, слушая его скабрезные шуточки, в которых он был ещё тот мастер, и не думала о том, как же мне теперь быть, без волос…
– Надеюсь, когда гости уедут, меня никто не прибьёт, – вздохнула я.
– Не глупи, княжна, – коротышка уставился на меня единственным здоровым глазом и ехидно улыбнулся, – до следующего новолуния о тебе и не вспомнят.
– С чего вдруг?
– Ох, молодёжь… Твоя мать сейчас выглядит совсем, как та девчонка, что хозяин привёл тридцать лет назад. Думается мне, стучаться в хозяйскую дверь этой ночью не стоит…
Старый понурыш как в воду глядел. Едва гости откланялись, отец подхватил матушку на руки, и они улетели из замка верхом на ядокрыле. Вернулись через несколько дней – такие счастливые, что я, если честно, даже немного завидовала…
Помолвка с небесными так и не состоялась. Спустя некоторое время голубь принёс письмо, в котором сообщалось, что «наследник ещё слишком юн, чтобы вступать в брак, к тому же хранители весьма обеспокоены здоровьем молодой владычицы и желают ей всяческих благ…»
Возможно, отец и разозлился бы, получи он такое письмо хотя бы новолуние назад. Однако в то утро он равнодушно пробежался по нему глазами и сжёг.
– Пусть летят к дьяволу эти хранители со своим надменным женишком, – буркнул он, а в глазах заплясали смешинки.
«Пусть летят к дьяволу красномордые Яры» – мысленно добавила я.
Всё вышло не так уж плохо… за исключением того, что в венах моих больше не было ни капли ярости…
И даже то, что Флоризель, в наказание за пакость, отправили на перевоспитание к деду, который целый месяц заставлял её переписывать родовые книги и учить наизусть кодекс чести Владык Межгорья, ни капельки не утешало…
Глава 4
Волосы отрастали медленно. За пару новолуний они стали в три пальца длиной и топорщились в разные стороны золотистым пушком, отчего Флоризель дразнила меня одуванчиком.
Но внешность мало меня заботила. Бессилие – вот что убивало. Я не могла колдовать и быстро уставала, не говоря уж о том, чтобы надавать сестрице тумаков.
– Мальва, – жалобно подлизывалась я к ведьме. Но она лишь качала головой и вздыхала, печально закатывая белёсые глаза.
– Рейна, ты отлично знаешь, что я не смогу помочь. Твои волосы должны достигнуть хотя бы плеч, чтобы ярость начала возвращаться.
А это года два, не меньше. От злости я готова была завыть. Воистину знатное наказание. Хуже пытки и не придумаешь…
– Мальва, скажи, кому я могу заплатить? Ну, не может такого быть, чтобы выхода не было.
– А где золота столько достанешь, любушка? – подмигнула ведьма.
– Это неважно, – отмахнулась я.
– Важно, не важно… Рейна, ты прям кладезь неприятностей. Подожди маленько, авось само наладится.
– Не заговаривай мне зубы, маковица!
– Ох, девица! Может, знатный колдун сможет тебе помочь. Легенд про них много ходит. Но вот насколько они правдивы?
– Я готова обойти всех и лично проверить!
– В наших краях нет колдунов. Есть в Красных Горах, но эти с тобой разговаривать не станут. Они служат Ярам, и добраться до них нелегко. В Белых есть пару колдунов, но они уж больно жадные, да и не верю я им, подлецам. В Чёрных Горах, по слухам, живёт очень сильный колдун. Достаточно молодой, но слава о нём похлеще, чем у тысячелетних. Но и тут незадача – говорят, он не жалует владык.
– Главное, чтобы золото жаловал.
– Не скажи… Колдуны небедные. Не всегда золото просят.
– А что ещё?
– Да мало ли, – едва слышно сказала Мальва, а глаза её холодно блеснули. И я вспомнила, как Миклош проболтался спьяну, будто её отцом был колдун. Уж не тот ли самый, из Чёрных Гор? Однако я не стала приставать с расспросами. Чего доброго, ещё разозлится и прогонит прочь.
– Знаешь, как дорогу найти?
– Дороги к колдунам никто не знает. И клубочек не пустишь – заплутает.
Мальва странно хмурилась, и я сразу поняла, что лукавит. Знает, плутовка, но говорить не хочет. Может, боится, что я опять попаду в передрягу. Хотя куда уж хуже? Без силы ярости я ничто. Мелкая букашка под ногами.