— Этого верблюда, — сказал Рави, — оседлал Деметрий Преждевременный. — Он подергал за веревки. Несколько тюков отвязались и с глухим звуком упали на песок.
Мелеагр, которому было поручено наблюдать за погрузкой, застонал и стал искать глазами виноватого, одного из погонщиков.
— Я изрежу его на мелкие кусочки, — пробурчал он.
Деметрий неподалеку разговаривал с Руфусом о легионерах и их приспособленности к жизни в пустыне. Он посмотрел через плечо и сказал:
— Это не я. Кроме того, меня трудно порезать на мелкие кусочки.
— Режь тебя или нет, все равно ты несъедобный, — хмыкнул Рави.
— Мы так до сих пор ничего и не знаем о происхождении его прозвища, — заметил Мелеагр, помогая Рави снова закрепить груз. — Насколько он преждевременен?
Мимо прошлепал Микинес с коромыслом на плече.
— Может быть, от него сбежала женщина? — усмехнулся он.
— О его умении обращаться с женщинами мне ничего не известно, — ответил Рави. — Но ему всегда странным образом удавалось появляться в Адене в самый неподходящий момент. Но еще более странно, что этот неподходящий момент всегда оказывался для него самым что ни на есть подходящим. Как ему это удается, просто удивительно.
Мелеагр разочарованно произнес:
— И это все? А я думал, за этим прозвищем кроется какая-то забавная история.
Деметрию, однако, события последних дней показались достаточно интересными: прибытие не ко времени, гонки паланкинов, римляне и египтянки, поведение Хархаира. И тот факт, что Рави все-таки оказался прав, предсказав скорую отправку каравана в путь. С римлянами, египтянками, с Опитером Перперной, которого Деметрий выиграл на гонках, с выгодно купленными товарами. И с еще одним невероятным попутчиком и его свитой.
Он никак не мог понять, почему все так сложилось. После того как на него напали, Руфус и двое его воинов проводили его к Рави.
— Непонятно, кому ты мог помешать, — сказал Леонид, который пытался сообразить, в каких частях нужно смешать пиво и вино, чтобы прийти в относительно нормальное состояние после бурно проведенной ночи. Он хотел сам перевязать Деметрия, но потом поручил это дело одной из девушек Рави. Леонид задавал глупые вопросы, Деметрий не менее глупо отвечал, а девушка хихикала. В это время римлянин и индиец шепотом переговаривались между собой.
Рави принес Деметрию вина, сильно разбавленного водой, «чтобы восполнить потерю крови в необходимой концентрации». Обсудив детали нападения и высказав самые нелепые предположения относительно заказчиков и их мотивов, Деметрий поведал им о своих разговорах с Хархаиром и Клеопатрой.
— С этой женщиной можно договориться, — сказал Руфус. Потом он повернулся к своим воинам: — Нет, никакого вина. Иначе вы после обеда будете не в себе. Что тогда подумают арабы?
— То, что они всегда думают. Что римляне сумасшедшие, — хихикнул Леонид. С чашей, наполненной жуткой смесью напитков, он подсел к легионерам и повторил им на латыни: — «Delirant Romani».
— Ты можешь что-нибудь придумать? — Рави потерся спиной об одну из грубых опор, несущих потолок зала, и посмотрел на римлянина.
— Раз мы хотим ехать с караваном, — ответил Руфус, — то надо что-то решать. Если Деметрий не отправится в путь, мы тоже потеряем время. Но чем бы пригрозить этим местным торговцам?
Рави хмыкнул.
— Скажи им просто, что ты не только останешься здесь, но и позаботишься о том, чтобы римский гарнизон был усилен.