— Очень любезно со стороны Руфуса и с твоей стороны, но мне придется отказаться.
— Благородное недоверие или неблагородная жадность, господин?
Деметрий улыбнулся:
— И то, и другое, друг мой. Откуда мне знать, не захочет ли ночью какой-нибудь сборщик налогов с длинными пальцами проверить наши тюки с товаром? И не начнут ли пояса и сумки моих людей ночью гулять по твоему несомненно приятному заведению, а потом не вернутся на место?
Погонщики и воины Руфуса ели у большого костра блюда собственного приготовления. Деметрий сел на плоский камень перед пивной и попросил одну из служанок хозяина принести ему жаркое и свежий хлеб, а также кружку прохладного пива с приятным кисловатым вкусом. Во время еды он смотрел на костер, который полыхал не более чем в двадцати шагах от него, вновь погружаясь в свои неутешительные мысли.
Не успел он доесть жаркое, как за его спиной послышался голос:
— У тебя есть особые желания относительно охраны?
Деметрий не повернул головы.
— Я должен их высказать или поручить все тебе? Ты ведь теперь заботишься о лошадях и пошлинах.
— Признаю свою ошибку. Следовало спросить тебя. — В голосе Руфуса, однако, не было и следа раскаяния. Он продолжал в шутливом тоне: — И все же мы сделали правильно, посадив Мухтара на жеребца.
Деметрий не стал с ним спорить и, показав подбородком на костер, спокойно спросил:
— Наверное, твои люди сегодня ночью будут выполнять свои обязанности вполсилы?
Руфус хмыкнул.
— Конечно, из-за красивых проституток, которые всегда есть в таких городах, появятся некоторые проблемы, но их не так уж трудно решить. Треть моих подопечных будет охранять, треть — спать, треть — заниматься любовью. Так пойдет?
— Я не смог бы придумать лучше.
Руфус резко свистнул, потом насмешливо сказал:
— Ты смог бы. Но это ничего бы не изменило.
Деметрий подождал, пока римлянин начнет отдавать распоряжения командирам отделений. После первых фраз Руфуса он поднялся с камня и отнес деревянную тарелку и кружку назад в пивную.
Мелеагр и Микинес сидели с тремя спутницами Клеопатры за невысоким столиком. Самой Клеопатры не было видно. Наверное, она уже пошла спать. В помещении находились также Мухтар и двое его людей.
— Где Леонид? — спросил Деметрий.
Мелеагр посмотрел на него.
— Он присматривает за загоном.
— Пусть Микинес сменит его.
— Хорошо, господин. — Казалось, Микинес только этого и ждал. — Я постараюсь снова подняться в твоих глазах.
Глаука криво усмехнулась. Таис не проявила никаких эмоций. Арсиноя резким движением головы отбросила назад волосы и язвительно спросила:
— Наказание за непослушание?
— Забота о животных и грузах. Жители этого города известны ловкостью рук и жадностью глаз.
— Может быть, ты присядешь рядом со мной, если уж ты его отослал?
Деметрий внимательно посмотрел на женщину, стараясь не показывать своего удивления.
— Я не мог представить себе ничего более приятного, — ответил он. — Но долг, понимаешь ли. — Он слегка поклонился и вышел с Микинесом.
Через некоторое время, взяв одеяло и сумку с наиболее ценными вещами, Деметрий отправился к постам, занятым римлянами.
— Я вам не помешаю, если расположусь на ночлег неподалеку от вас?
Некоторые из воинов засмеялись. Кто-то сказал:
— Ты окажешь нам честь, отдыхая рядом с нами.
Один постовой вернулся, обойдя загон. На смену ему пошел Другой.
— Где вы будете спать, когда закончится вахта?
— Вон там. — Римлянин указал на груду небольших камней, между которыми уже лежали их вещи.
— Я очень рад, что вы идете вместе с караваном, — сказал Деметрий. — Этот долгий путь усеян костьми легкомысленных людей и их животных.
— Мы, возможно, добавим к ним кости некоторых легкомысленных разбойников.
— Ты один из тех, кто нес паланкин, не так ли? Как тебя зовут?
— Постумус. Луциус Постумус.
— Я предполагаю, что там, где вы будете нести службу в дальнейшем, вам придется носить не паланкины, а кое-что другое.
— Не знаю. Я вообще не знаю, куда мы направляемся. — Постумус усмехнулся. В свете небольшого костра блеснули его зубы. — Может быть, ты и прав. Но если тебе хочется знать больше, то задавай вопросы центуриону.
Деметрий улыбнулся.
— Он вас предупредил?
— Он проинструктировал нас, чтобы мы не болтали лишнего.
Римляне разделились по двое, обходя загон, в котором находились животные и большая часть грузов. С внешней стороны, наиболее удаленной от гостиницы и города, на большом камне у костра сидел Микинес. Он наблюдал за площадкой загона сквозь желтые языки пламени.