— Это делает мне честь. — Деметрий улыбнулся ей. — Но хозяин каравана никогда не бывает один.
Арсиноя последовала за ним в пивную. Нубо вошел последним. Почти все столы были заняты. Очевидно, это питейное заведение служило своего рода местом встречи всех жителей города. По крайней мере, когда приходил караван.
Деметрий увидел, что Мелеагр и Леонид предпочли пообщаться с женщинами, а не с теми людьми, которые завтра могли бы у них что-нибудь купить или предложить товар на продажу.
На всех столах стояли масляные лампы. На стенах и опорах были укреплены факелы. В помещении царил полумрак. Воздух был душным и вязким.
Недалеко от входа встали со своих мест несколько мужчин, очевидно местных. Нубо сразу же плюхнулся на освободившийся табурет. На другой оперся левой рукой, а на третий положил ногу.
— Музыка, — сказал он, когда Деметрий пододвинул его ногу, чтобы сесть на табурет.
— Что?
— Нет музыки. Я думаю, что здесь нет никого, кто мог бы сделать музыку. — Он наклонился вперед и начал ритмично отбивать такт по столешнице. Звук легких ударов то затихал, то снова нарастал.
Арсиноя села на табурет, с которого Нубо убрал свою руку.
— Под твой аккомпанемент можно танцевать, — сказала она. — Если бы сейчас еще несколько струн и флейту или сильный голос…
— А где княгиня? — спросил Деметрий. — Я что-то ее не вижу.
— Она устала и уже давно пошла спать.
— Тогда нам следует сдерживаться и не петь громко. Или вообще не петь.
Арсиноя надула губы, но ничего не сказала.
Нубо прекратил барабанить.
— Копыта буйволов в степи, — говорил он без остановки, — оглушительный рев львов, плеск крови в сумерках. Крик луны, жужжание бегемотов.
Арсиноя громко рассмеялась.
— Твой греческий ужасен! — Она захлебывалась от смеха. — Ведь бегемоты не жужжат!
— А что они, по-твоему, делают?
— Они топают, хрюкают, плещутся, фыркают, ревут, стучат зубами…
— Да ты их никогда по-настоящему не слышала! — Нубо посмотрел ей прямо в лицо, будто хотел взглядом заставить ее опустить веки. — Закрой глаза, о прекрасная, и представь! По ночам, когда река покидает свое русло и превращается в дымку, окутывающую все вокруг… Когда вдалеке среди ветвей раскачиваются газели, вспоминая, как они были стрелами Великого Охотника и мчались по равнине… тогда бегемоты становятся на передние ноги, поднимают зад и начинают вертеть хвостом, пока он не зажужжит. А уши? Ты знаешь, как они умеют хлопать и вертеть ушами!
Слуга принес три чаши.
— Пиво, вода, сок, вино?
— А что у вас за вино? — спросил Деметрий.
— Змеиная моча, — вставил Нубо. — Или еще хуже.
— Здесь и змеи-то почти не водятся. — Слуга ухмыльнулся. — Если бы их было много, тогда, может быть…
— Пиво, — сказал Деметрий.
— Разумное решение. — Арсиноя положила руку на его плечо. — Я недавно выпила глоток вина. Оно ужасно. Не забывай, вино забирает у мужчин то, что в них больше всего ценят женщины.
Нубо хихикнул.
— А пиво?
— Пиво тоже. Но медленнее.
Деметрий вставил в рот два пальца и громко свистнул. Леонид поднял глаза. Деметрий жестом подозвал его, указывая на соседний стол, где молча сидели Рави и Перперна.
— Каково твое желание, господин? — спросил Леонид, подойдя к Деметрию. Следом за ним подошли Рави и Перперна, которых он подтолкнул, проходя мимо.
— Смени Микинеса. И скажи Мелеагру, что последняя вахта моя.
Леонид приложил ладонь к груди.
— Слушаю и повинуюсь. Да будет благословенна твоя ночь, господин, — сказал он и вышел.
— Ты должен нести вахту? — спросила Арсиноя. — Я думаю, хозяин каравана мог бы отдохнуть. Или развлечься.
Но по ее взгляду он понял, что она уже не рассчитывает на взаимность. Если она вообще чего-то хотела добиться.
— Перперна, Рави, не хотите ли присесть к нам?
— А мы не помешаем? — спросил индиец. — Это было бы невежливо, не так ли?
— Вы нисколько не помешаете. Мы хотели бы выпить пива, которое, я надеюсь, скоро принесут, и поговорить о темных волосах Арсинои и пищеварительных соках ночи.
Перперна рассмеялся.
— Это хорошая тема! — Он выставил свою культю, будто хотел проделать отверстие для дыхания в душном воздухе пивной. — Пищеварительные соки ночи! Надо же!
Деметрию показалось, что он только что заснул, когда его разбудили громкие голоса и звон оружия. Он хотел вскочить, но крепкие руки придавили его к земле. Он видел, как вокруг бегали мужчины с факелами и мечами, слышал разъяренные крики, глухой звук ударов кулаками. Кто-то рядом с ним застонал, потом издалека донесся предсмертный крик.