Мужчины, которые удерживали Деметрия, теперь резко подняли его. Это были арабы, возможно, слуги наместника. Он увидел, что у столба стоит Руфус, скрестив руки на груди. Какие-то люди, то ли воины, то ли стражи порядка, тащили Опитера Перперну и дико барахтающегося и упирающегося Нубо.
Деметрий набрал в легкие побольше воздуха и крикнул:
— Луциус Постумус!
Краем глаза он заметил какую-то возню недалеко от загона. В этот момент Руфус разнял скрещенные руки, и Деметрий почувствовал сокрушительную силу удара, обрушившегося на его голову, и вслед за этим невыносимую тупую боль. Больше он уже ничего не видел, как будто провалившись в преисподнюю.
Когда Деметрий наконец пришел в себя, то оказалось, что он лежит на холодном влажном полу. Откуда-то сверху просачивался свет и растекался по каменным стенам подземелья. Возле двери, сделанной из толстых, тяжелых досок, стояли две бочки. На полу была разбросана солома. В помещении находились несколько человек.
Он со стоном приподнялся. Голову распирало от жуткой боли. Кто-то положил руку на его плечо, пытаясь поддержать.
— Хорошо, что ты снова с нами, господин. — Это был голос Леонида.
Деметрий протер глаза. Слабым голосом, который ему самому показался чужим, он спросил:
— Что произошло?
— Руфус и Мухтар решили ехать дальше без нас.
— Без нас, но с моими деньгами. — Рави опустился на колени перед Деметрием. — Вероятно, и с твоими тоже.
Деметрий несколько раз глубоко вздохнул. Постепенно пелена перед глазами исчезла. Когда он попытался повернуться и оглядеться, исчезло даже головокружение.
— Если бы я не прожил так долго вдалеке от моих земляков, то должен был бы за них извиниться. — На лице Перперны, прислонившегося к дальней от них стене, появилась слабая улыбка.
Перперна. Нубо. Леонид. Мелеагр. Рави. Глаука. Арсиноя. Таис.
И Клеопатра, которая медленно подошла к нему, присела на корточки и сказала:
— Я не знаю, доволен ли ты таким обществом.
— Где Микинес? И что они сделали с погонщиками?
— Микинес, наверное, пытался остановить их, — печально сказал Леонид. — Он защищался, и они его убили. Погонщики? Я не знаю. Думаю, что их прогнали или они ушли с Руфусом и Мухтаром.
Деметрий был слишком слаб и не пришел в себя окончательно, чтобы оплакивать потерю еще одного старого товарища. Он посмотрел на Клеопатру, и ему показалось, что из ее глаз он черпает какую-то силу.
— Общество не всегда приходится выбирать, — тихо произнес он. — Бывает и хуже.
Клеопатра улыбнулась.
— Надеюсь, что с вами мне будет надежнее, чем с Руфусом и Мухтаром. Но лучше бы при других обстоятельствах.
XIII
ЙЕГОШУА
…Дело со мной зашло уже так далеко, что я вынужден бояться того, у кого самые добрые помыслы.
Из-за слабости и болей Тисхахара почти не было слышно. Аферу пришлось наклониться, так что его ухо почти коснулось рта раба.
— Лихорадка, господин… Я свалился с лихорадкой. Теперь я не могу двигаться.
Лоб Тисхахара пылал. Тело было мокрым от пота. Он мочился прямо на одеяла, потому что не в силах был встать с постели.
Афер высек огонь и зажег несколько ламп. Взяв в кухне чашу и тазик, он наполнил их водой. Потом приподнял голову Тисхахара и дал ему глотнуть воды. Раздев слугу, Афер помыл его, переодел и уложил на мешки с соломой, покрытые свежими одеялами. Тисхахар был слишком слаб и ничего не мог сказать, кроме «господин», «нет», «ты».
Не теряя времени, Афер отправился на поиски лекаря, который служил в крепости. Он знал, что этого человека, родом из Дамаска, в столь позднее время можно было найти только в одной из многочисленных пивных города. Отец лекаря, сирийский грек, кроме имени Адонис оставил сыну в наследство невысокий рост, горб и кривые ноги.
Афер обошел стороной квартал, где жили ортодоксальные иудеи, которые могли бы под покровом ночи забить его камнями за осквернение их переулков. Сначала он поискал лекаря на берегу озера. Там, вблизи небольшого порта, было несколько рыбацких забегаловок, где сидели несколько человек из числа последователей бродячего проповедника Йегошуа, но лекаря там не было. Наконец он нашел его севернее крепости, в районе, где обитали в основном торговцы, воины, арабы и жители приграничных земель из самых разных областей.
Аферу понадобилось немало усилий, чтобы вытащить пьяного Адониса из темной вонючей пивной на улицу. Лекарь, по-видимому, провел большую часть второй половины дня за поглощением винных запасов местных кабаков. Солнце давно зашло, когда они добрались до крепости. Афер послал одного из воинов, чтобы тот привел помощника лекаря. Тем временем с помощью одного из слуг, четырнадцатилетнего араба, он то и дело окунал Адониса в бочку с холодной водой.