Кидилла знала, что за убийство метеков ей грозил лишь большой штраф, но она всегда страшилась ярости врагов, которые могли использовать ее виновность в злодеянии как повод для самочинной расправы над нею. Поэтому колдунья каждый день посылала Стратонику на рыночную площадь и в цирюльни послушать что говорят люди, пока наконец не успокоилась, поняв, что среди коринфян возобладало ложное мнение о том, кто совершил изуверское убийство на кладбище. (Примечание: цирюльни в древней Греции были местом, куда люди приходили не только для того, чтобы постричься или побриться, но и чтобы узнать друг от друга свежие новости). Теперь же, когда после этого убийства прошло уже немало времени, коринфяне перестали вспоминать о нем. Она окончательно успокоилась и забыла, что следует сохранять бдительность на тот случай, если в ее присутствии зайдет речь о том злодеянии. Поэтому обвинение, неожиданно брошенное ей прямо в лицо, привело ее в сильное, заметное всем замешательство. Тем не менее Кидилла хорошо понимала, что если сразу уйдет, то подтвердит правоту обвинения. Потому она не покидала поле боя и продолжала браниться с гетерой. Но это едва не стоило ей жизни.
Только один продавец еще оставался на ее стороне. Толпа же негодующе зашумела. Какой-то мужчина крикнул злым, сравающимся, визгливым голосом:
– Клянусь Зевсом, ее давно пора побить камнями, мразь эту!
– Правильно! Разве боги не отблагодарят нас за то, что мы избавили Свет от такой нечести! – поддержал его другой.
– Каменованье! Каменованье! – Раздались одобрительные свирепые крики, – не отпускайте ее отсюда живой! Стольких она погубила своими чарами! Как бы она весь город не заколдовала!
Кидилла в ужасе бросилась прочь. В первый момент ей казалось, что толпа не выпустит ее, но суеверные люди, робевшие перед могуществом чар знаменитой колдуньи, о которой слышали столько невероятных слухов, сразу расступились перед ней. Она выскочила из людского кольца и, уверенная, что ее преследуют, побежала среди удивленно и встревоженно оборачивающихся прохожих. На самом деле никто за ней не гнался, так как толпа осмелилась поддержать призывавших к каменованию не более, чем шумом. Колдунья скоро это поняла и перешла на шаг, желая теперь лишь одного – не привлекать внимания окружающих. Она поспешила со спокойным видом затеряться в толпе, а потом и вовсе покинула агору.
В подобных ситуациях, когда люди хотели учинить над нею самосуд и ей приходилось ускользать от расправы, она бывала и раньше и каждый раз долго затем не могла прийти в себя от страха. И сейчас она тоже не скоро успокоилась. От волнения она сама не заметила, как пришла к храму Диониса, который находился довольно далеко от агоры, и тут только заметила, что идет не в сторону своего дома. Она повернула по направлению к нему и усилием воли наконец отогнала тревожные мысли, мешавшие сосредоточиться на принятии нужного решения.
Она стала думать каким образом раздобыть необходимую для приготовления отворотного зелья печень мальчика. Колдунье очень не хотелось упускать выгодный заказ. К тому же ей нужен был запас специальных материалов для магических составов и на будущие дни.