Чувство жути совершенно овладело мальчиками. Теперь уже и Астиох сожалел в душе, что решился на такое дерзкое и опасное предприятие – подсмотреть магический обряд известной в городе колдуньи, который, по предположению ребят, должен был совершиться ночью на месте нынешнего погребения. Но мальчишеское любопытство, стремление проникнуть в необычайно интересное, как им казалось, таинство увлекало все далее Астиоха, а с ним и Гилиппа, безвольного, боязливого, но подчиненного авторитету смелого друга.
Сумерки быстро сгущались, но многое вокруг еще можно было разглядеть. По приметам, запомненным утром на похоронах, мальчики без труда отыскали свежую могилу. Она находилась на открытом месте рядом с несколькими другими недавними могилами, еще не успевшими зарасти высокой травой и кустами. Вокруг этих захоронений росли пышный, густой кустарник и с дюжину молоденьких деревцев.
На сегодняшней могиле лежали три сломанных свирели. По всей видимости, похороненный в ней человек любил скрашивать свою безрадостную рабскую жизнь игрой на этих музыкальных инструментах. Потому их сломали в знак скорби и возложили здесь, как погребальные дары. Подобные дары, однако, едва заметные в густой, высокой траве и надвигающемся мраке, не раз попадались мальчикам, когда они шли сюда.
Друзья спрятались в кустах и стали ожидать появления колдуньи. В этом укрытии мальчики почувствовали себя в некоторой безопасности и постепенно, несмотря на приближение так страшащего события, им стало немного спокойнее. Они скоро настолько освоились, что их не смущало уже и то, что здесь, в кустах, рядом, тоже всюду были могилы. Меняя положение затекшего от ожидания тела, они даже садились на них или приваливались к ним боком и эти удлиненные бугры уже не казались им страшными. Возможно, мальчики почувствовали себя спокойнее и потому, что все менее верили в появление колдуньи. Тем не менее друзья продолжали из осторожности переговариваться почти шепотом, часто всматриваться сквозь листву, внимательно прислушиваться ко всем звукам. Хотя друг другу они то и дело высказывали досаду по поводу того, что колдуньи все нет, каждый надеялся, что она так и не придет.
Их начала сильно томить сонливость. Уже давно наступила ночь. На небе, ставшем темно-синим, мерцали звезды, и сияла большая белая луна. Она ярко освещала могилы, кусты, деревья, придавая всему голубовато-серый мертвенный оттенок. Перед глазами ребят черные ветки с листвой чуть покачивались под дуновением легкого ветерка, приносящего свежие, влажные, приятные запахи ночи.
Вдруг Астиох и Гилипп явственно услышали чьи-то шаги. Шуршание травы уже было близко. К ним явно кто-то шел. Они мгновенно умолкли, замерев в ужасе, думая каждый: “Это она! Пришла все-таки!” Оба почувствовали, как ледяной холод объял все внутренности, с отчаянной силой заколотилось сердце и сперло дыхание. И тот, и другой мысленно ругал себя за то, что пришел сюда. Из них никто не сомневался, что колдунья уже знает о присутствии здесь дерзких соглядатаев и идет прямо к ним. Они уже готовы были броситься наутек, но в просветах между листвой увидели, как темная фигура прошла мимо.
Она сразу подошла к свежей могиле. Когда Астиох с Гилиппом вгляделись, то были настолько поражены, что даже забыли о своем страхе. Они увидели не Кидиллу, колдунью из Фессалии, жившую уже несколько лет в Коринфе, именно появление которой здесь им казалось наиболее вероятным, и даже не какую-нибудь другую, не столь знаменитую местную чародейку. Нет, они увидели какого-то мужчину. Было невозможно разглядеть его лицо. Он держал в руках лопату. На плече его висела сумка.
Постояв немного перед могильной насыпью, мужчина воткнул в нее лопату и сделал несколько копков, откидывая землю в сторону. Затем остановился и стал смотреть вокруг себя. Когда взгляд его скользнул по кустам, где спрятались мальчики, те невольно напряглись и сжались, боясь, что он сейчас их заметит, хотя знали, что кусты и темнота скрывают их надежно. Они даже подумали, что незнакомец потому и стал озираться, что почувствовал их присутствие, и облегченно вздохнули как только тот снова принялся копать. Он явно задался целью раскопать могилу.
Астиох и Гилипп продолжали недоумевать. Кто это такой? Почему он хочет откопать мертвеца? Грабитель покойников? Но что можно взять в могиле раба? Это не гробница богача с щедрыми погребальными дарами.
Внезапно раздался громкий треск, прозвучавший здесь, на ночном кладбище, оглушительно и страшно. Сухой короткий ствол мелкого чахлого деревца, на который Гилипп налегал всем телом, не выдержал нагрузки и неожиданно переломился. Мальчики, придя в неописуемый ужас, вскочили и хотели броситься бежать, но то, что они увидели в этот момент поразило их еще более, чем неожиданный треск, и удержало от бегства. Они увидели, что загадочный незнакомец выскочил из могилы и, оставив даже лопату, помчался прочь отсюда. В свете луны было видно, как он, не оборачиваясь и спотыкаясь о могилы, убегает, по всей видимости, объятый паническим ужасом.