Через пару месяцев после его отъезда в колледж, я посетил гей-клуб в соседнем Сан-Антонио. В ночь, когда Бака и Денни не было в городе. Буквально через несколько минут после того, как я вошел в дверь, ко мне проявил интерес довольно симпатичный парень. Я надеялся, что мы отправимся в мотель, но вместо этого он трахнул меня в темной комнате в задней части клуба. Когда он кончил, я услышал вокруг нас стоны и хрипы и понял, что за нами наблюдали другие мужчины. Почувствовав стыд вперемешку со страхом, я убежал, как только парень выскользнул из меня. И никогда больше не возвращался.
Когда мне исполнился двадцать один год, Реджи неожиданно вернулся в город, бросив колледж. Он оставался таким же высокомерным и бессердечным, как и прежде, а я все так же отчаянно жаждал связи с кем-то, кто нуждался во мне, пусть даже в самом неприглядном смысле. Он брал желаемое, я тоже... это просто работало для нас, и где-то на этом пути мы стали… почти друзьями. Учитывая, что настоящих друзей у меня никогда не было.
Но ни разу я не чувствовал с Реджи того, что пробудили во мне прикосновения Хоука. Даже спустя несколько минут у меня перехватывало дыхание, а тело дрожало от возбуждения. Я догадывался, что Хоук хотел сказать этим жестом — поддержать и дать понять, что понял и услышал мои слова. Но моему телу, похоже, было все равно. Я пошевелился на сиденье, пытаясь уменьшить дискомфорт в джинсах, пока мой член продолжал увеличиваться в размерах.
Мне захотелось горько рассмеяться от всей иронии происходящего. Впервые в жизни я испытывал настолько всепоглощающее желание, и к кому… Я безумно хотел мужчину-натурала, который просто использовал меня, чтобы получить желаемое. Он терроризировал меня, угрожал… в конечном итоге он шантажировал меня, но мое собственное тело выбрало именно этот момент, этого мужчину, чтобы ожить для него.
С огромным трудом я заставил свой член успокоиться и снова уставился на пролетающие мимо пейзажи. Мысли вернулись к жене Хоука, и меня охватила жалость к этой безликой женщине. Ведь в глубине души я знал, что могли сделать с ней Бак и Денни, прежде чем лишить ее жизни. Я был честен с Хоуком и действительно не помнил никаких разговоров брата с отцом о его жене, но не раз наблюдал за тем, как они использовали женщин, издевались над ними. Наверняка Бак и Денни получили бы удовольствие, причинив боль и жене Хоука. Я также знал, что они очень хорошо умели не попадаться копам и заметать следы. Неудивительно, что она не выжила. И неудивительно, что он угрожал мне... Это было то, чего я не понимал до появления Мэтти в своей жизни — безусловная любовь, которую испытываешь к другому человеку, а он к тебе. Я сделал бы все, чтобы защитить сына, и знал, что, если бы потерял его, не пережил этого. Мужчина рядом со мной испытал боль потери, он жил ей уже десять лет. Я не мог винить его за то, чего он хотел и ждал долгие годы. И в том, что мне, возможно, придется расплачиваться за все наряду с Баком и Денни... была некая справедливость. Ведь в свое время у меня не хватило смелости обратиться в полицию или еще к кому-нибудь, кто помог бы остановить их.
— Папочка, я хочу писать.
Голос Мэтти вырвал меня из мыслей, я повернулся и увидел, что он тер глаза.
— Хорошо, дружище, мы скоро остановимся.
Я взглянул на Хоука. Выражение его лица стало жестким и холодным, и я буквально почувствовал, как от мужчины волнами исходило напряжение. Он слегка кивнул мне, но промолчал и ни разу не взглянул на Мэтти в зеркало заднего вида. Как будто его там больше не было.
Мы остановились у ресторана быстрого питания, но, к моему удивлению, Хоук не пошел с нами. Формально мы по-прежнему оставались его пленниками, но я подозревал — для него не являлось секретом, что я нуждался в его помощи так же сильно, как и он в моей… даже больше, и что не стал бы никого просить позвонить копам или типа того. Как только мы вышли из туалета, я взял Мэтти за руку, подвел к стойке и просмотрел меню. Не обращая внимания на собственный урчащий желудок, я взял для него куриные наггетсы с картофелем фри и повел его обратно к машине. По пути он пытался отыскать в пакете игрушку, которую обещала реклама блюда. Пристегнув его, я вернулся на пассажирское сиденье и стал ждать, но Хоук не включил передачу. Наконец он поднял глаза, посмотрел в зеркало заднего вида, а затем перевел взгляд на меня. Его челюсть сжалась, он заглушил машину и, не сказав ни слова, вышел из нее и направился в сторону ресторана.
— Как ты себя чувствуешь, приятель? — спросил я, поворачиваясь посмотреть, как мой сын поглощал еду.
— Смотри, папа, — воскликнул он, с гордостью держа в руках маленький пластиковый самолетик. — Мы можем пойти посмотреть этот фильм?
— Может быть, — с сомнением пробормотал я, слыша, как заурчало в животе.
Мне нужно было объяснить Мэтти, почему он проведет в больнице большую часть следующих шести месяцев, но я понятия не имел, как это сделать. Почувствовав вновь подступающие слезы, я отвернулся и уставился на проносящиеся по шоссе машины. Я уже должен был привыкнуть к бесконечно возникающим трудностям, к постоянному ожиданию, какая проблема свалится на голову в следующий день... это стало для нас нормой жизни. Но все, чего я хотел, — чтобы у моего ребенка была нормальная жизнь. Свидания, дни рождения, дом со двором, собака... а я не мог дать ему ничего из этого.
Хоук выскочил из двери ресторана, держа в одной руке пакет, а в другой стакан с крышкой. Он практически вырвал дверь со стороны водителя, сунул мне пакет, а стакан в подстаканник, после чего вставил ключ в замок зажигания и завел двигатель. Я держал пакет на коленях, стараясь не обращать внимания на спазмы в желудке от доносящегося запаха еды. Как только машина тронулась, я попытался передать пакет Хоуку, но он толкнул его обратно и пробормотал:
— Ешь.
Я удивленно посмотрел на него.
— Но...
— Просто заткнись и поешь, Тейт, — рявкнул Хоук.
— О-о-о, он сказал плохое слово, — прокомментировал Мэтти с заднего сиденья.
— Доедай свой ланч, ладно, Мэтти? — удалось мне сказать, хотя я не мог оторвать взгляд от сидящего рядом мужчины, который по-прежнему не смотрел на меня.
Когда же наконец посмотрел, у меня сжалось горло. В его глазах промелькнула… нежность? Он уже спокойно повторил свой приказ поесть, и прежняя суровость вернулась почти мгновенно. Но я не стал заострять на этом внимание. Я просто открыл пакет и сделал то, что он сказал.
Поел.
* * *
Чем дальше мы продвигались на север, тем больше Хоук эмоционально отгораживался от нас с Мэтти. Приходилось периодически останавливаться, чтобы ребенок сходил в туалет, и, хотя Хоук ни разу не высказал недовольства, я не мог его понять. Он не общался ни со мной, ни с Мэтти, но на одной из заправок купил ему мороженое, а когда тот увидел детскую игровую площадку в парке через дорогу от следующей заправки, на которой мы остановились, Хоук подогнал туда машину, и мы с Мэтти играли почти полчаса, прежде чем снова продолжить путь.