Во второй половине дня мы остановились перекусить на стоянке грузовиков, при которой был ресторан, но, когда я заказал только маленькую газировку, Хоук взял для меня бургер, картошку фри и даже кусок пирога. Я попытался предложить ему деньги, чтобы заплатить за Мэтти и за себя, но он бросил на меня такой мрачный взгляд, что слова застряли в горле.
Пока мы ели, Мэтти почти все время молча раскрашивал лежащую перед ним детскую бумажную подложку, и я понял, что даже он почувствовал отстраненность Хоука. Мы снова отправились в путь, и через несколько минут ребенок уснул.
Начинало темнеть, я взглянул на часы на приборной панели и увидел, что было уже восемь.
— Хоук, — тихо позвал я.
Не уверен, что мужчина рядом со мной действительно вздрогнул, когда я произнес его имя, — в машине было довольно темно, — но все же он повернул голову и посмотрел на меня.
— Что?
Я проигнорировал раздражение в его голосе.
— Мы скоро остановимся на ночь?
— Мы едем до конца, — последовал резкий ответ.
— Разве нам не осталось ехать около шести часов? — спросил я.
— Пять.
— Мэтти устал. Ему нужно принять ванну и поспать в кровати. Может, остановимся в гостинице? Я... я заплачу за нее, — предложил я, хотя знал, что номер в придорожном мотеле обойдется в большую часть оставшихся у меня денег. — Хоук никак не отреагировал. Во мне зашевелился гнев, но я подавил его и добавил: — Пожалуйста.
Единственная реакция, которую я получил, — Хоук побарабанил пальцами по рулю. В красном свете огоньков приборной панели было видно его лицо, и я понял, что он был недоволен. Но мне было наплевать. Мой сын всегда оставался важнее всего. Прежде чем я успел повторить свою просьбу, Хоук включил поворотник и стал перестраиваться в крайний ряд. Сразу за съездом с шоссе обнаружился небольшой мотель, и я мог только надеяться, что тот достаточно чистый, поскольку внешний вид его не внушал оптимизма. Через секунду после того, как Хоук припарковал машину на стоянке, он уже покинул ее, а еще буквально через минуту вернулся с ключом от номера... одним ключом.
Я молчал, пока он объезжал мотель и парковался перед нашим номером. На стоянке было всего несколько машин. В то время, как я отстегивал Мэтти и брал его на руки, Хоук достал наши вещи из багажника и открыл дверь номера. Я вздохнул с облегчением, когда он включил свет. Комнату нельзя было назвать красивой, но выглядела она чистой. Я отнес Мэтти на одну из двух кроватей и сел.
— Мэтти, хочешь принять ванну? — мягко спросил я, уткнувшись подбородком в его макушку.
Я почувствовал, как он кивнул, прижавшись к моей груди, и не смог сдержать улыбку. Мой ребенок обожал плескаться в ванне.
Хоук бросил мою сумку и рюкзак Мэтти на кровать рядом со мной. Я поднял глаза и увидел, что он смотрел на ребенка. К моему удивлению, маска безразличия исчезла, а на ее месте появилось напряженное, тоскливое выражение. Его взгляд переместился на меня, и я забыл, как дышать. Боже, чего бы я только не отдал, чтобы он наклонился и прикоснулся своими губами к моим. Не знаю, увидел ли Хоук что-то в моем взгляде, но его глаза потемнели от какой-то непонятной эмоции, а затем он опустил веки, внезапно повернулся и вышел из комнаты. Он ничего не объяснил и не сказал, когда вернется. Я покачал головой, крепче прижимая к себе Мэтти. Мне необходимо было срочно взять себя в руки. Если бы Хоук хоть отдаленно знал, вокруг чего бродили мои мысли, он бы точно надрал мне задницу.
Я отнес Мэтти в ванную и начал его купать. Он достаточно взбодрился и даже поиграл в воде со своей новой игрушкой и фигуркой Спайдермена, но как только я вытащил его и стал вытирать насухо, он снова задремал, и когда я уложил его в одну из кроватей, он уже полностью отключился. Хоук так и не вернулся, и я решил переодеться в спортивные штаны и футболку, а затем отправился чистить зубы. Ополоснув рот, я вытерся полотенцем и повернулся, чтобы выйти из ванной, но сразу же остановился, когда увидел, что Хоук наблюдал за мной из дверного проема. Мне удалось подавить возглас от его внезапного присутствия, потому что я не слышал, как открылась дверь.
— Я здесь все, — задыхаясь выдавил я.
Сердце бешено колотилось. Я положил полотенце на тумбочку. Хоук не двигался с места, его глаза остановились на мне, что только усилило мое волнение. Я не мог определить, о чем он думал, зато точно знал, о чем думал сам... вернее мое тело.
Поскольку огромное тело Хоука занимало большую часть дверного проема, а сам он, похоже, не спешил двигаться, мне пришлось попытаться проскользнуть мимо, не задевая его. Все бы получилось, не подайся он в этот момент чуть вперед. Я прижался спиной к дверному косяку и застыл на месте, когда наши тела соприкоснулись. Контакт длился всего несколько секунд, но мне показалось, что прошла целая вечность. От ощущения его натренированных грудных мышц даже через футболку моя кожа горела огнем. Я резко вдохнул, а он на мгновение задержался в этом положении. Подняв голову, я увидел, что глаза Хоука были устремлены на меня, точнее, на мой рот, и непроизвольно облизал губы в предвкушении. Он прижался ко мне всем телом, и мы оба замерли. Воздух вокруг нас сгустился, и тепло заполнило все мои конечности, а член дернулся в нетерпении. И я понял, что, если не сдвинусь с места, Хоук это заметит, потому что наши бедра почти касались друг друга. Стоило ему лишь немного податься вперед и...
Все закончилось так же внезапно, когда Хоук прошел мимо меня в ванную и стал закрывать дверь. Я отодвинулся, ручка защелкнулась, и у меня едва не подкосились ноги. Спотыкаясь, я кое-как добрался до кровати, которую делил с Мэтти, опустился рядом с ним и попытался перевести дух. Я понимал, что эпизод длился не более нескольких секунд, и что придал ему гораздо большее значение, чем являлось на самом деле. Но это стало очередным доказательством того, что находиться рядом с Хоуком было опасно во многих отношениях. Опять меня охватила тревога, опять я почувствовал себя в ловушке. Два года назад я рискнул всем, чтобы вырваться из жизни, которую мне навязали. И вот все повторялось заново. Хоук, рак... Я не мог убежать от этих вещей. Погрузившись в отчаяние, я улегся рядом с Мэтти и положил голову на подушку рядом с его головой. И так же быстро, как овладело мной, оно отступило, когда сын перевернулся и прижался к моей груди, а я обнял его в ответ. Что бы ни случилось на следующий день, или через день... я бы справился с этим. Должен был. Потому что речь шла больше не обо мне. И уже очень давно.
* * *
К тому времени как машина миновала тяжелые железные ворота в конце уединенной подъездной дороги, мое волнение достигло предела. Мэтти не умолкал больше чем на минуту с тех пор, как мы заехали на паром, доставивший нас с материка на остров Уидби, а Хоук держался холодно и отстраненно с самого выезда из мотеля утром. К счастью, Мэтти не замечал его угрюмого состояния, но мое разочарование росло с каждым разом, когда на свои любопытные вопросы малыш получал ответы тупыми фразами из одного-двух слов.
— А Пуля хороший? — спросил Мэтти с заднего сиденья.
— Угу, — только и ответил ему Хоук.
Только когда машина оказалась припаркована перед огромным особняком в стиле Тюдоров, и мы с Хоуком вышли из нее, у меня наконец-то появился шанс высказать ему то, что хотел. Проходя мимо него за Мэтти, я пробурчал: