— Где они? — спросил я.
— На заднем дворе, — только и ответил Ронан.
— Ты записался к онкологу?
— На завтра с утра. Его смогут положить в больницу послезавтра, если вовремя получат результаты всех анализов.
Я кивнул.
— Тейт позвонил в лабораторию из машины и попросил прислать результаты на твой электронный адрес. Он сегодня отправит им его.
Мы оба замолчали, но я знал, что это еще не конец разговора. Моя догадка подтвердилась, когда Ронан выдал:
— Так это все? Я не получаю от тебя вестей две недели, а когда ты наконец звонишь, то просишь меня найти, где лечат ребенка с лейкемией. Что, блядь, происходит, Хоук?
Я медлил с рассказом о последних событиях, но не хотел раздражать Ронана. Хотя уверен, что все-таки это сделал. Я продолжал молчать, пытаясь набраться смелости признаться мужчине напротив, своему другу, в том, что натворил. Крайне редко я чего-то стыдился, но с того момента, как наставил пистолет на Тейта и его сына, постоянно чувствовал стыд. И почувствовал с удвоенной силой узнав, что Тейт не был одним из тех, кого я искал. Но… жажда мести по-прежнему оставалась сильнее стыда.
— Его отец и брат убили Ревей, — наконец вымолвил я.
— Тейта?
Я кивнул, не желая делиться тем, что они также являлись отцом и братом Мэтти. В моем понимании Мэтти был сыном Тейта и навсегда им останется, о чем бы ни говорила его ДНК.
— Блядь, — услышал я бормотание Ронана и поднял глаза.
Я увидел, как он отворачивался от меня, начиная нервно вышагивать. Он и раньше делал это в моем присутствии, но я знал, что он мало кому позволял видеть себя таким.
Ронан, которого я знал, сильно отличался от того, каким представал перед посторонними, и это всегда странным образом успокаивало меня. Я познакомился с ним десятью годами ранее, когда нас с Ревей в ночь нападения на нее привезли на скорой в Медицинский центр армии имени Брука в Сан-Антонио. Я получил обширные ожоги, но оставался в сознании, а в отделении неотложной помощи царил такой хаос, что никто не заметил, как я соскочил с каталки, на которой меня привезли, и принялся искать Ревей. Молодой врач сосредоточенно проводил какие-то манипуляции, а помогала ему всего одна медсестра. Он лишь взглянул на меня, пока занимался моей женой, но не попытался заставить уйти, чего я все равно бы не сделал. Я так и не понял, почему он позволил мне остаться. Возможно, догадался, что это мне было необходимо, или потому, что знал — в любом случае я не уйду.
Так или иначе, наши глаза на мгновение встретились, а затем его внимание было направлено только на Ревей. Я не мог разобрать ни единого слова из тех, что он и другой врач на противоположной стороне обширной операционной продолжали выкрикивать друг другу, но точно понял, что означали беспрерывный звук кардиомонитора моей жены, сменивший периодический писк, и ровная линия на его дисплее. Все последующее было как в тумане. Врач коснулся скальпелем тела Ревей. Несмотря на множество чудовищных вещей, которые видел и делал во время службы в армии, я не мог спокойно смотреть, как кровь вытекает из тела моей жены. Кардиомонитор сообщал мне, что ее уже не было. Я опустился на пол, закрыл лицо ладонями и зарыдал, как ребенок, не в силах принять то, что любовь всей моей жизни покинула меня. Понятия не имел, сколько просидел так в ожидании слов, подтвердивших бы мои худшие опасения, как вдруг почувствовал, что чья-то рука мягко легла на плечо.
Я не слышал слов... Не слышал ничего из того, что сказал доктор. Я слышал только ровный, ритмичный писк кардиомонитора жены, и вскочил на ноги, чтобы взять ее обожженную, окровавленную руку в свою, пока Ревей перевозили на другой этаж. После этого у меня было три дня с ней. Три дня, чтобы сказать ей все то, на что, как мне раньше казалось, уйдет целая жизнь. И несмотря на муки, которые причиняли мне собственные ожоги, настоящую боль я почувствовал только тогда, когда она в последний раз призналась мне в любви… перед тем, как ей вставили в горло трубку ИВЛ.
Три дня, а потом ее не стало.
После той ночи в реанимации я не видел Ронана, но наши пути вновь пересеклись четыре года спустя, когда узнал о нападении на него и его возлюбленного Трейса, старшего брата Сета. Несколько солдат из подразделения Трейса подкараулили их во время службы на авиабазе Баграм в Афганистане. Обоих жестоко избили, а затем изнасиловали металлической трубой. Ронан выжил после нападения. Трейс — нет. Мое сердце разрывалось от боли за хирурга и его погибшего парня, но только когда месяц спустя случайно подслушал в баре, как несколько солдат хвастались своим поступком, я увидел возможность отплатить Ронану за то, что он сделал для меня. Я не испытывал даже малейшего чувства вины, похитив мужчину — зачинщика и главаря той компании, с намерением помочь Ронану восстановить справедливость, когда армия отказалась признать факт чудовищного преступления и наказать его участников. После этого я наблюдал за тем, как Ронан расправлялся с каждым, кто пытал его и лишил будущего, а спустя несколько месяцев, когда он создал подпольную организацию, способную сделать то же самое для других жертв, но в более широком масштабе, без колебаний к ней присоединился.
— Он знает, где они? — спросил Ронан.
Я покачал головой.
— Они жили в Лулинге, штат Техас, но Тейт уехал два года назад и больше не возвращался. Думаю, он бежал от них... он с ребенком.
— Как считаешь, почему?
— Подозреваю, они издевались над ним... над Тейтом. Не уверен насчет Мэтти — похоже, Тейт вовремя вытащил его оттуда, — ответил я. — Я ездил в Лулинг на прошлой неделе, но безрезультатно. Дейзи не смогла найти ничего на них, ни фото, ни каких-либо следов. Не представляю, как искать их. Я не стал расспрашивать всех подряд, опасаясь выдать себя и предупредить их.
Я потянулся за водой, сделал несколько больших глотков и стал разбинтовывать левую руку, готовясь к продолжению, поскольку Ронану не понадобилось бы много времени обдумать свои следующие вопросы.
— Как ты снова оказался у Тейта?
— Я спрятал трекер и жучок в рюкзаке ребенка.
— Господи, Хоук, — выдохнул Ронан. — Он хотя бы смог помочь тебе чем-нибудь еще?
Я снова покачал головой. Ронан наконец перестал вышагивать.
— Я могу дать тебе несколько парней... возможно, им удастся помочь тебе...
— Нет, — перебил я. — Я справлюсь сам.
От меня не ускользнуло разочарование на лице Ронана, но он не оставил мне времени размышлять об этом, задав именно тот вопрос, который я больше других ждал.
— Скажи тогда, чем я могу помочь?
Я снял бинт, бросил на скамейку и сложил ладони вместе.
— Мне нужно, чтобы вы с Сетом присмотрели за Мэтти какое-то время. Несколько дней, может, неделю.
— Ты имеешь в виду присмотреть за Мэтти и Тейтом, — аккуратно уточнил Ронан.
— Только за Мэтти.
— Почему только за ним?
Я втянул воздух.
— Потому что Тейт едет со мной в Лулинг.
Ронан молчал так долго, что я поднял на него глаза.