После этого я спустился вниз поговорить с Ронаном и Сетом и попросить их присмотреть за Мэтти, когда мне придется уехать с Хоуком в Лулинг. Они оба сидели за кухонным столом, взявшись за руки, и листали какие-то бумаги, разложенные перед ними. Я молча наблюдал за парнями, пока они разговаривали и смеялись, и позавидовал их непринужденной беседе и ласковым прикосновениям друг к другу. Они ничуть не смутились, заметив меня, лишь приглашающе махнули мне руками и, когда я сел, начали планировать, как распределить собственное время, чтобы Мэтти не оставался в больнице один. Я осознал, что мне не придется справляться с этим в одиночку, и буквально потерял дар речи. А затем разрыдался, не в силах себя сдержать. Сет обнимал меня, пока я плакал, и, когда мне наконец удалось взять себя в руки, не было ни осуждений, ни упреков. Мы просто вернулись к тому, на чем они остановились, и уже вместе продолжили строить планы.
Следующим утром мы выехали сразу на двух машинах. Ронан и я с Мэтти направились прямо в больницу, а Сет отвез Пулю в ближайший отель, который должен был заменять нам дом в обозримом будущем, поскольку особняк на острове располагался слишком далеко, чтобы постоянно ездить туда и обратно. Несмотря на все обещания Ронана и Сета я не переставал нервничать по поводу финансового аспекта лечения сына, но женщина за стойкой просто положила передо мной лист бумаги, указала на раздел с расчетами и спросила, верна ли информация. Я почувствовал на себе взгляд Ронана, когда читал имя на странице, но тот ничего не сказал.
Майкл Хоукинс.
Майкл.
Сначала мне показалось, что имя не подходит этому суровому человеку, но чем больше повторял его про себя раз за разом, тем больше мне нравилось, как оно звучало в моей голове, и как только остался один, произнес его вслух. Я не спросил Ронана, где остановился Хоук. Тот явно не жил в этом доме, иначе я бы его уже встретил. Но я надеялся, что он когда-нибудь появится, хотя и понятия не имел, что бы ему сказал.
Мэтти стойко переносил всевозможные уколы и другие манипуляции, но, когда он проснулся после анестезии, произошел первый срыв. Врачи установили ему подключичный катетер для введения препаратов из курса химиотерапии. Увидев трубки, торчащие из-под ключицы и в верхней части груди, Мэтти расплакался. Он понял, что это странное на вид устройство останется в его теле на долгое время, и был безутешен до того момента, как Ронан наклонился и что-то прошептал ему на ухо. Я расслышал только слова «сок супергероя», но, что бы он ни сказал, этого было достаточно, чтобы Мэтти успокоился. Я держал его на руках, пока он наконец не заснул, и именно в тот момент понял, что смогу оставить сына на попечение двоих мужчин, которые так быстро стали мне друзьями.
Первый сеанс химиотерапии Мэтти провели следующей ночью, пока он спал, и Ронан оставался со мной до утра, а Сет вернулся в отель, чтобы немного отдохнуть. Мэтти отреагировал на препарат лучше, чем ожидалось, хотя на следующее утро его тошнило, и он ничего не ел. К полудню он сел в постели и неуверенно попробовал немного макарон с сыром, которые принесла медсестра. Остаток дня он дремал, смотрел мультики и раскрашивал, а когда Сет приехал сменить нас, мы с Ронаном отправились в отель поспать несколько часов.
Как и планировали, мы сменяли друг друга, и, хотя я проводил рядом с Мэтти все время помимо сна, Ронан и Сет чередовались, так что мы оставались наедине с сыном только, когда он тоже спал. Но спустя всего десять дней физическое и эмоциональное напряжение стало сказываться на мне.
Отсюда были и многочисленные походы за кофе.
Но какими бы тяжелыми ни были эти дни, мы получили хорошие новости, когда доктор рассказал о результатах биопсии костного мозга. Болезнь не прогрессировала настолько быстро, чтобы Мэтти понадобилась трансплантация, и это помогло немного развеять постоянные страх и тревогу, терзавшие меня изо дня в день.
Я сделал несколько глотков кофе, пока шел к лифту. Ароматная жидкость помогла привести в порядок мысли, и я выбросил стаканчик перед входом в палату интенсивной терапии. В отделении находилось около дюжины детей с лейкемией, и было одновременно печально и ободряюще видеть детей всех возрастов и их семьи, которые переживали то же, что и мы с Мэтти. Мне так и не представилось возможности поговорить с другими родителями, но Мэтти уже успел подружиться с девочкой по имени Сьюзи, которая была на год младше его и прошла половину курса лечения. Он провел некоторое время, играя с ней в игровой комнате, и я чуть не расплакался, увидев, как мой маленький мальчик становился тем ребенком, которым всегда должен был быть. В эти несколько минут он будто не болел, и мне удалось отвлечься от мысли о том, что могу его потерять.
— Папочка!
Я улыбнулся — Мэтти поприветствовал меня еще до того, как я успел полностью открыть дверь в его палату.
— Привет, дружище, — сказал я, поспешил к кровати и осторожно обнял его, улыбнувшись Сету через плечо сына.
— Мы с Сетом играем в «Крестики-нолики», — взволнованно сообщил Мэтти, указывая на лист бумаги с десятками квадратиков.
— Он меня побеждает, — ворчливо заявил Сет.
Мэтти хихикнул.
— В следующий раз ты сможешь победить, — пообещал он.
— Договорились, — со смехом ответил Сет. — Эй, а ты не хочешь кое-что показать папе? — спросил он.
— Да, точно, — сказал Мэтти и стал что-то искать на кровати. Наконец он вытащил фигурку, которую я не узнал. — Смотри, что Хоук принес мне!
При упоминании Хоука заколотилось сердце, и я почувствовал укол разочарования от того, что пропустил его визит.
— Ух ты, круто, — ответил я.
— Это Соколиный Глаз, — объяснил Мэтти.
— Это так любезно с его стороны, — пробормотал я. — Ты сказал спасибо?
Мэтти кивнул, но следом его лицо помрачнело.
— Он сказал, что ему нужно уехать на некоторое время.
— Хоук так сказал?
— Ага. Он сказал, что, возможно, не сможет вернуться.
Я посмотрел на Сета, который слегка кивнул мне.
— Он оставил это для тебя, — произнес он, протягивая сложенный лист бумаги, лежащий до этого на маленьком столике рядом с кроватью Мэтти.
У меня задрожали пальцы, стоило увидеть свое имя на лицевой стороне записки. Внутри было всего несколько слов, но они потрясли меня до глубины души.
Береги своего сына, Тейт.
Х.
Ноги стали ватными, и мне пришлось искать стул. Я покачал головой в недоумении и посмотрел на Сета.
— Ты это читал? — Сет покачал головой, и я протянул ему записку. Он прочитал ее и сложил обратно. — Когда он это оставил? — спросил я.
— Примерно через час после твоего ухода.
Я откинулся на спинку стула и тупо смотрел, как Мэтти играл со своей новой фигуркой. Хоук отпускал меня. Я не мог в это поверить.
— Почему он это сделал? — спросил я.
Без сомнения, Сет точно знал о планах Хоука в отношении меня, поскольку Ронан не мог не рассказать все своему парню. Не уверен, собирался ли Сет ответить, но он не успел этого сделать, потому что в дверь постучали. Вошла Мира, медсестра второй смены.
— Привет, Мэтти, — поздоровалась она.
— Привет, — ответил Мэтти и протянул фигурку. — Смотри, что у меня есть.
— Соколиный глаз, — со знанием дела ответила Мира. — Мой любимый.