Пальцы Хоука впились в фотографию, а другая рука сжалась в тугой кулак, отчего по всему предплечью вздулись вены. Он переоделся в спортивные штаны и черную футболку, а его волосы все еще были влажными.
Я покачал головой, отчаянно пытаясь подобрать правильные слова.
— Прости, я увидел фотографию в твоем доме, и мне стало любопытно...
— Она здесь ни при чем! — крикнул Хоук. — Ты понимаешь или нет?!
Я не понял. Совсем. Его гнев зашкаливал, и я поднялся в надежде как-нибудь просочиться ванную. Если бы я смог на время исчезнуть из его поля зрения...
— Я не хотел тебя расстраивать...
Не успел я договорить, как Хоук сократил расстояние между нами, швырнув фотографию в рюкзак и забыв о ней. Он схватил меня за руки почти болезненной хваткой. Я замер, ожидая, что он накричит на меня или ударит, но он лишь держал меня так, кипя от ярости.
Но от его следующих слов я забыл, как дышать.
— Я не хочу тебя, — произнес он сдавленным шепотом. — Поначалу я даже не сообразил, что он имел в виду, пока он слегка не встряхнул меня и не повторил: — Я не хочу тебя. — Но даже через собственный страх, я услышал сомнение в его голосе и понял, что ярость в его взгляде относилась вовсе не ко мне или, по крайней мере, не к тому, что я сделал.
Я оказался в полной растерянности, совершенно не понимая, что происходило. Не успел я убедить себя, что мне лишь показалось, будто Хоук испытывал то же желание, что и я, как, наблюдая за его прерывистым дыханием и измученным взглядом, понял, что ошибался. Но также понял — что бы он ни чувствовал, это явно его не радовало. В какой-то момент его хватка ослабла, и он несколько раз провел большими пальцами по моей коже. Эффект оказался опьяняющим. Мое тело напряглось от возбуждения, адреналин забурлил, а потребность сбежать от Хоука испарилась. Но игнорировать откровенную боль в его взгляде я не мог. И как бы сильно ни хотел его, я знал, что следующий шаг должен был сделать только он сам, и я бы принял его, каким бы тот ни был.
— Я знаю, — мягко сказал я. — Все в порядке, Хоук.
Я буквально видел, как его тело сражалось с разумом, и не знал, кто победил, пока его руки не сжались на моих. Он резко выдохнул, но не притянул меня ближе, а наоборот отпустил. И через мгновение его пальцы оказались на пуговице моих джинсов. Мое возбуждение возросло в геометрической прогрессии. Хоук рывком расстегнул пуговицу, потянул молнию вниз и одним быстрым движением стащил с меня джинсы и нижнее белье, проведя грубыми ладонями по моей коже. За долю секунды он развернул меня и толкнул на кровать. Я не успел опомниться, как он подхватил меня за бедра, и дернул на себя, заставив выпятить задницу. Его пальцы впились в кожу, раздвигая меня, и я задрожал от смеси страха и возбуждения, почувствовав, как влага стекала на мое отверстие.
Когда еще больше слюны попало между ягодиц, я закрыл глаза. У меня оставались считанные секунды, чтобы остановить это, потому что я знал, что произойдет дальше. Но я молчал, чувствуя, как член Хоука проникал между ягодиц. Последовала очередная порция слюны, и крупная головка его члена внезапно, без предупреждения и без всяких нежностей, вошла в меня. Боль пронзила все тело, которое пыталось принять вторжение, но времени на передышку не было — Хоук немного отстранился, а затем вновь подался бедрами. Очередная волна боли накрыла меня, и из глаз выступили слезы, но я прикусил губу, чтобы не издать ни звука.
К моему удивлению, Хоук внезапно остановился, и я посмотрел на него через плечо. Он уставился на место соединения наших тел, и на его лице промелькнул стыд. Но я увидел и кое-что еще. Желание... первобытное и необузданное. Он перевел глаза на мое лицо и, когда наши взгляды встретились, открыл рот, словно хотел что-то сказать. Но не сказал, а просто стоял, впившись пальцами в мою задницу, а его член пульсировал внутри нее. Он слегка покачал головой. Какая бы внутренняя борьба ни происходила в нем, это беспокоило меня больше, чем физическая боль, которая все еще не ослабла, и поэтому я коротко, но очень понятно кивнул ему. Он не двигался еще несколько показавшихся бесконечными секунд, но от меня не ускользнуло облегчение на его лице. А потом он отстранился и снова вошел в меня, вгоняя еще больше своего крупного члена.
Несмотря на то что Хоук причинял мне боль, я хотел его... не просто хотел — нуждался в нем. Я должен был испытывать отвращение от происходящего, но в реальности я жаждал этого… зная, что Хоук хотел меня, я был нужен ему. И об этом говорил не только его твердый член глубоко внутри меня. Это чувствовалось в каждом его неистовом движении, когда он вколачивался в мою задницу, в том, как его пальцы впивались в кожу, не позволяя отодвинуться. И в том, как он накрыл меня собой, как только кончил, заполняя мои внутренности своей спермой. Его кожа обжигала сильным жаром, исходившим от его тела, и я чувствовал его дыхание, когда он прижимался губами к моей шее.
Хоук входил в меня снова и снова, и боль начала понемногу отступать, но, когда он обхватил меня за грудь и положил ладонь на плечо, я почувствовал, что мое тело наконец-то откликнулось. Он прижал меня к себе, не оставляя между нами пространства, и я слышал и ощущал кожей каждый его хрип и стон, когда он вбивался в меня жесткими толчками. Я понимал, что все происходило слишком быстро, и что мне никак не удастся догнать Хоука в этой гонке за оргазмом, поэтому накрыл ладонью руку, которой он обхватывал мою грудь, и впитывал каждый звук, каждую вибрацию, пока он трахал меня. А когда он кончил спустя всего несколько секунд, я наслаждался тем, как он выкрикнул мое имя мне в ухо. Мои и без того горящие внутренности обожгло жидкое тепло, а Хоук продолжал входить в меня, продлевая собственный оргазм. Его вес придавил меня к кровати, я застонал под его телом. Оно накрыло меня, как одеяло, и, несмотря на то, что во мне по-прежнему вибрировало желание, я мог бы лежать так часами. Член Хоука продолжал пульсировать внутри меня, но он все равно отстранился, и я едва подавил стон, когда его толстый и длинный ствол с характерным звуком покинул мое ноющее тело.
Хоук опустился на спину рядом со мной, но я не повернулся, чтобы посмотреть на него. Удовольствие, которое я испытывал всего несколько мгновений назад, начало сходить на нет, стоило мне осознать, что позволил ему сделать. Я позволил использовать себя... и получил от этого наслаждение. Он признался, что не хотел меня, но я слишком отчаянно жаждал связи с ним, чтобы придать этому значение. Я заставил себя встать и отвел глаза, натягивая джинсы. Сперма Хоука вытекала из задницы и стекала по бедрам, поэтому я не стал искать свою сумку, а сразу отправился в ванную. Болела каждая часть тела, и вдобавок я почувствовал головокружение, едва только зашел, поэтому пришлось прислониться к тумбочке. Через пару минут мне удалось выпрямиться и рассмотреть себя в зеркале. Кожа покраснела, но других внешних признаков произошедшего не было. Однако я чувствовал их всем телом. Я отступил на шаг и стянул футболку. Принялся за джинсы, но остановился, заметив синяки на ягодицах, и удивленно провел по ним пальцами.
Через мгновение я понял, что больше не был один, и, повернувшись к двери, увидел Хоука, наблюдавшего за мной. Я и не подумал запереть дверь и не услышал, как та распахнулась. Он ничего не сказал, и я тоже — мы просто стояли и смотрели друг на друга. Я пытался понять, о чем он думал, но его глаза были закрыты. Наконец он начал двигаться, но не для того, чтобы уйти. Вместо этого он зашел внутрь, и я непроизвольно отступил на несколько шагов, пока не врезался в край ванны. Хоук открыл глаза, и в них что-то мелькнуло, но он продолжал надвигаться на меня. Он успел натянуть штаны, и на нем по-прежнему оставалась футболка. Я ждал, что он заговорит — скажет, что ему жаль, или что это была ошибка. Но он ничего не сказал, а я не смог сдержать дрожь, когда он потянулся ко мне. Только тянулся он не ко мне, а мимо, чтобы включить душ. Когда он выпрямился, оказался так близко, что мы почти касались друг друга.