— Да, — прошептал он, когда я приподнял его и еще плотнее прижал к своему паху.
Я собирался продолжить ласкать его, но уже чувствовал, как мое собственное тело приближалось к разрядке, поэтому стал толкаться бедрами, что привело к восхитительному скольжению наших членов друг об друга.
— О Боже, — застонал он, открыл глаза и посмотрел туда, где мы находились так близко друг к другу, насколько это вообще было возможно без проникновения. Он перевел взгляд на меня, а затем схватил меня за шею и притянул к себе, жарко целуя. — Ты нужен мне внутри меня, — прошептал он мне в губы.
Я тоже крепко поцеловал его и прекратил двигать бедрами, чтобы привлечь его внимание.
— Нет, — ответил я. — Твоему телу нужно время восстановиться.
Тейт яростно замотал головой, но я снова поцеловал его, прежде чем он успел выразить свой протест словами.
— Это просто охуенно, Тейт, — выдохнул я, снова прижимаясь к нему. — Разве ты сам не чувствуешь?
Тейт кивнул, при этом коснувшись губами моей щеки.
— Обещай мне, — взмолился он, прижимаясь ко мне, чтобы усилить трение. — Обещай, что это не последний раз, когда мы вот так вместе.
Я знал, что не должен был давать такое обещание, никто из нас понятия не имел, что принесет завтрашний день. Но стоило лишь представить, что больше не почувствую, как плотный жар Тейта обхватывает мой член, как я тотчас кивнул.
— Обещаю, — сказал я ему в губы. — Я заставлю тебя почувствовать себя на седьмом небе, когда в следующий раз окажусь в твоей тугой заднице, — поклялся я. Тейт застонал от моих слов. Я грубо толкнулся ему навстречу: — Я трахну тебя вот так, Тейт. Лицом к лицу. Чтобы видеть твои прекрасные глаза, когда вхожу в тебя. — Тейт резко вдохнул, и почти до боли сжал мою руку. — Ты будешь держаться за меня изо всех сил, да, малыш? Ты постараешься не позволить мне даже на секунду выскользнуть из твоей горячей дырки, — продолжил я, хватая его за задницу и прижимая еще сильнее к себе.
Наши члены истекали таким количеством смазки, что легко скользили друг по другу, и я уже чувствовал, как мое тело стало напрягаться.
Тейт еще раз кивнул и пробормотал:
— Да.
— И когда ты кончишь на моем члене и почувствуешь, как моя сперма заполняет тебя, ты ведь произнесешь мое имя, правда?
Тейт не смог произнести в ответ ничего членораздельного, но я без труда понял его, потому что его глаза широко распахнулись, и он яростно кивнул.
— Скажи его сейчас же, — потребовал я, внезапно пожелав услышать, как мое имя срывается с его губ.
— Хоук, — резко прошептал он.
Мое сердце забилось быстрее, но на этот раз не от удовольствия. Я замедлил движения, отпустил задницу Тейта и навалился на него всем весом. Как бы сильно я ни хотел кончить, мне понадобилось от него кое-что еще, но я ужасно боялся последствий. Меня накрыло волной эмоций невероятной силы, и я понял, что буду требовать этого от него, чем бы оно ни обернулось. В тот момент Тейт был нужен мне весь, целиком и полностью. Но в чем я нуждался еще больше — хотя бы на миг полностью стать самим собой с ним.
Тейт наблюдал за мной в замешательстве, нерешительно держа меня за руки чуть выше локтей. Я наклонился, нежно поцеловал его и заключил в ладони его лицо.
— Майкл, — прошептал я ему в губы.
Тейт не двигался и не отвечал слишком долго. Казалось даже, что почти не дышал. Но ни на мгновение не переставал смотреть мне прямо в глаза, и наконец произнес едва слышно:
— Майкл.
— Еще раз, — потребовал я.
— Майкл, — повторил он громче.
Наслаждение моментально пронзило все тело, и я стал безжалостно биться бедрами о его бедра.
— Еще! — прорычал я, удерживая его голову и упираясь локтями в матрас.
— Майкл! — отчаянно прокричал он.
И после этого мне уже не потребовалось приказывать ему произносить мое имя. С каждым выдохом он взывал ко мне, и я давал ему то, в чем он нуждался, в чем нуждались мы оба. Тейт кончил на несколько секунд раньше меня и в очередной раз выкрикнул мое имя, впиваясь ногтями мне в спину. Его сперма залила нас обоих. Мой собственный оргазм пронзил меня без всякой пощады, я рухнул на Тейта, заключив его в объятия, и покатился по бесконечным волнам удовольствия. Кульминация была настолько сильной, что граничила с болью. Прошло немало времени, прежде чем бесконечные афтершоки все же ослабли, и я перестал тереться бедрами о бедра Тейта. Рев в ушах затих, и я услышал, как он все еще шептал мое имя.
Я поднял голову и прижался к его губам в неторопливом поцелуе, На самом деле мы просто касались губ друг друга между глубокими вдохами, пытаясь прийти в себя. Опираясь на локти, я немного приподнялся и провел пальцами по слипшимся волосам Тейта. Я на всю жизнь запомнил счастливое выражение его лица, но это не шло ни в какое сравнение со смесью боли и наслаждения, которую испытал, когда он в последний раз произнес «Майкл», прежде чем закрыть глаза.
Майкл.
Имя, которым я никогда и никому не позволял называть себя. Кроме своей жены.
Глава шестнадцатая. Тейт.
Тейт
Прошло больше двадцати минут, прежде чем я заставил себя встать с кровати и подойти к двери ванной. Прижавшись к ней ухом, как ребенок, я пытался что-нибудь услышать... хоть что-то. Я понял, что Хоук проснулся, но не открывал глаза, пока дверь за ним не щелкнула. Не потому, что не хотел видеть его... нет, скорее, мне требовалось время набраться смелости.
Почему-то я не сомневался, что события прошлого вечера не оставили у него на душе ничего, кроме сожаления. Конечно, он этого не говорил и никак не показывал, но я чувствовал это в каждом его прикосновении, в каждом движении после того, как мы оба кончили. Чувство вины в его глазах было живым, дышащим, и я знал, что оно являлось следствием именно того, что мы сделали.
Майкл.
Как же мне нравилось произносить его настоящее имя. Нравилось видеть удовольствие в его глазах каждый раз, когда я это делал. Мне нравилось обладать его частичкой, недоступной — я чувствовал это сердцем — никому другому.
И одновременно это была та часть нашей близости, которую он изменил бы, будь у него такая возможность. Мысль об этом съедала меня изнутри. Я ненавидел, что меня сравнивали с погибшей женщиной, которая безусловно заслуживала быть вознесенной на любой пьедестал, который выбрал бы для нее муж.
После эпической кульминации я не мог пошевелиться, да и не особо хотел, несмотря на подсыхающую сперму на груди и животе. Но стоило Хоуку поднять меня на ноги и коротко поцеловать, мое тело снова откликнулось. В итоге мы вместе приняли душ, но, в отличие от предыдущей ночи, прикосновения Хоука были слишком торопливыми, и, хотя они по-прежнему возбуждали меня, я почувствовал, как тепло от самого продолжительного в моей жизни оргазма сменялось лютым холодом. И он был в тысячу раз хуже, чем любой, что я когда-либо испытывал раньше.