— Абсолютное количество нейтрофилов, — перебил я. — Уровень лейкоцитов у него должен был вернуться в норму после того, как химиотерапия убила их все. Поэтому ему пришлось так долго лежать в отделении для больных с ослабленным иммунитетом после окончания курса. Он был слишком восприимчив к инфекциям.
Ронан ничего не ответил, и я посмотрел на него. Он наблюдал за мной со смесью любопытства и жалости, я снова отвернулся, вглядываясь в горизонт. Не было смысла объяснять, что с момента, как Мэтти поступил в больницу, я изучил о его состоянии все, что только мог. И Ронан неизбежно захотел бы узнать, почему.
А у меня не было ответа на этот вопрос.
Вернее, это было не совсем так. У меня не было ответа пятью неделями ранее, но теперь он появился.
— Вчера его отпустили, — сообщил наконец Ронан.
Я понимающе кивнул. Мэтти выписали из больницы только на неделю или чуть больше, а потом весь процесс начнется заново. Снова химиотерапия, множество анализов, боль. У меня защемило в груди, стоило подумать, сколько им с Тейтом предстояло пережить в течение следующих шести месяцев. А выздоровления никто не гарантировал.
— Почему ты здесь, Ронан? — устало спросил я.
— А ты? — Я взглянул на него, и он продолжил: — Я в курсе, что ты разговаривал с Дейзи. Она нашла информацию, доказывающую, что Рикардо Давос находится в Ларедо.
Меня не должно было удивлять, что Ронан знал все, что сообщала мне Дейзи.
— Тогда ты знаешь, что она не нашла никаких доказательств того, что Бак или Денни являются частью его команды, — ответил я.
— Именно поэтому последние три недели я отслеживал твой телефон по GPS. Чтобы знать, когда потребуется послать кого-нибудь туда поддержать тебя.
— А что насчет того, кто следит за мной? — Я встретил взгляд Ронана и не удивился, не увидев в нем ни капли вины. — Кто это? — спросил я.
— Мэв.
Я кивнул. Мэв был отличным парнем, и мог надежно прикрыть твою спину. Я не был на сто процентов уверен, что за мной следили... это было скорее просто ощущение, чем что-либо еще. Но меня не удивило, что Ронан предпринял все необходимые шаги, чтобы убедиться, что меня прикрывали.
Я планировал отправиться в Ларедо на следующий день после отъезда Тейта, но в итоге отложил поездку до тех пор, пока не получу больше информации от Дейзи. И получил ее уже на следующий день, но прошло три недели, а я по-прежнему не мог заставить себя сесть в машину и выехать.
И я понятия не имел, почему.
— Поговори со мной, Хоук, — тихо попросил Ронан.
Я вздохнул и покачал головой.
— Мне показалось, это место было таким классным, когда мы с мамой переехали сюда, — размышлял я вслух, оглядывая участок. — А потом ее не стало, и я остался с ним. Однажды я попытался сбежать — через несколько недель после ее смерти. Я не успел дойти даже до конца подъездной дороги, как он настиг меня. Он запер меня в чулане на три дня.
Я нервно провел ладонью по затылку, вспоминая тот день. Но потом вспомнил, что был не один, и опустил руку, заставив себя расслабиться.
— Потом я встретил ее, и все изменилось.
Я вспомнил улыбку Ревей, когда она спросила, может ли посидеть со мной за ланчем в тот самый день, когда мы впервые встретились, и ощутил тупую боль в груди. Повернувшись, я посмотрел на Ронана.
— Она была моей единственной подругой, Ронан. Единственным светом в моей жизни, а я ее подвел.
— Ты не подвел ее, Хоук.
Я выдохнул, осознав, что никогда не смогу заставить человека рядом со мной понять.
— Ты считаешь, я должен просто отпустить ее? — наконец сказал я. — Должен просто жить дальше?
— Я этого не говорил.
— Если бы это был Сет, если бы ты его потерял, ты бы смог это сделать? Смог бы просто отпустить его?
Ронан покачал головой.
— Нет, никогда, — признался он. — Но позволь спросить тебя, Хоук. Тейт просил тебя отпустить Ревей?
Я в недоумении посмотрел на него.
— Что?
— Он когда-нибудь просил тебя сделать выбор?
Я мысленно вернулся к нашим разговорам с Тейтом и понял, что нет. Все, что он говорил… лишь спрашивал о Ревей... как будто хотел узнать о ней больше. Это я решил, что мне нужно выбирать между ними.
— Что, если, глядя на него я всегда буду видеть ее? — спросил я дрожащим голосом. Мне вдруг стало ужасно стыдно. — Что, если я буду с Тейтом и начну жалеть, что рядом он, а не она?
Стоило мне подумать о том, что будет, если окончательно потеряю Тейта, и я яростно покачал головой, смахнув слезы, грозившие вот-вот пролиться.
— Нет, — прошептал я, понимая, что сам ответил на свой вопрос.
Я не мог выбрать Тейта вместо Ревей, и не смог бы выбрать ее вместо него. Болезненные размышления «что, если» не давали покоя, поэтому я подскочил на ноги, спустился по ступенькам и начал ходить взад-вперед.
— Почему ты держался за этот дом, Хоук?
— Что? — спросил я, оглядываясь через плечо на Ронана, который спустился за мной.
— Дом твоего дяди, — ответил он, указывая на обшарпанное строение позади меня.
Я повернулся лицом к дому, который на самом деле и домом-то уже сложно было назвать. Полусгнившие доски, каким-то чудом державшиеся на гвоздях. Я ни разу не заходил внутрь с тех пор, как мы с Ревей уехали в Джорджию, но не сомневался, что в самом доме все было так же плачевно, как и снаружи.
Он достался мне в наследство после смерти дяди, и я никогда не задумывался, что с ним делать. Но я знал ответ на вопрос Ронана. Я сохранил дом, потому что, несмотря на все связанные с ним плохие воспоминания, было среди них одно очень хорошее.
Ревей.
Как я множество раз пролезал к ней через окно с наступлением темноты, так и она делала то же самое. Я задержался взглядом на окне второго этажа, где находилась моя спальня. Мне всегда было очень больно после очередного избиения дядей. Как физически, так и эмоционально. И она всегда находилась рядом, свернувшись калачиком у меня за спиной, крепко обняв меня своими тонкими руками. Она обещала мне, что мы всегда будем заботиться друг о друге, а потом тихонько напевала песни — те, что сочиняла сама, — пока я не засыпал.
— Не хочу забывать никогда, — признался я Ронану.
Вряд ли он понял, что я имел в виду, но это было неважно. Главное, что я сам понимал. По той же причине я сохранил дом, который Ревей унаследовала от родителей... тот самый, в котором мы собирались растить наших детей. Но я не стал превращать его в собственное жилище. Оставил его как святыню, как напоминание о том, что мы должны были иметь вместе. Я застрял во времени, потому что это был единственный способ удержать ее рядом с собой.
И я использовал данное ей обещание найти тех, кто забрал ее у меня, как способ пережить каждый следующий день. Не будь у меня этой потребности в мести, не было бы причин продолжать жить.
Но теперь у меня появилась причина.
— Он не захочет быть со мной, — тихо сказал я. — Я столько наговорил ему.. что буду видеть в нем с Мэтти не их самих, а...
— Ты никогда не узнаешь, если не спросишь его, — ответил Ронан, остановившись рядом со мной.
Я покачал головой, но в то же время ощутил болезненный прилив надежды.
— Я не могу, — едва вымолвил я. — Мне нечего ему предложить. Он даже не знает, чем я зарабатывал на жизнь последние шесть лет.
Ронан положил руку мне на плечо.
— Позволь ему сделать выбор, Хоук.