В это мгновенье даже решительности Аделины не хватило, чтобы остаться собой после предложения 50-ти летнего старика. Терзаемая сомнениями, она молча опустила глаза, испуганно сделала несколько шагов назад, но в последний момент взяла себя в руки.
– Я сама во всём виновата, сама отдала ему печать... Пора понести ответственность за свои поступки... – С отчаянной злобой в сердце подумала она и посмотрела на Эдмонда. – Я согласна.
– Ты хорошо подумала? Не хотелось бы, чтобы в последний момент суженая убежала с церемонии.
– Но у меня есть несколько условий. Ты должен искоренить произвол стражи, а также обеспечить обычных людей всем необходимым для нормальной жизни.
– Дитя, некоторые вещи не искоренить, как бы ты ни старалась... Но я попытаюсь сдержать слово. К завтрашнему утру составь полный список и приходи сюда... Если не передумаешь, проведём церемонию в тот же день.
– До завтра. – Уверенно попрощалась королева и вышла.
Едва дверь в приёмную закрылась, как Аделина истощённо прислонилась к стене, стараясь прийти в себя. Ещё одной наивной мечте пришёл конец, той, где она мечтала о честном, порядочном, и молодом женихе. Впрочем, одной мечтой больше, одной меньше... Им всё равно не суждено было сбыться.
– Мне стоило раньше понять, что жизнь королевы принадлежит королевству, а не ей самой... – Пыталась успокоить себя Аделина. – И пока народ несчастлив, то и королева не имеет права быть счастливой.
– На твоём месте, я бы ему не верил. – Снова внезапно появился Теодор.
– Опять совпадение или ты следишь за мной!? – Мгновенно завелась королева.
– Я же обещал помочь... – Растерялся Теодор от моментальной вспыльчивости Аделины. Что-то с ней не так.
– Врёшь! – Со слезами закричала королева. – Мне стоило сразу догадаться, что тебя подослал отец... Хватит лицемерить... – Окончательно расплакалась Аделина. – Завтра я выхожу замуж за Эдмонда, можешь больше за мной не таскаться. – Высказалась она и торопливо ушла.
– А если я действительно на твоей стороне? Несмотря на то, кто мой отец!? – Вслед произнёс Теодор, но Аделина даже не обернулась.
Последние слова Теодора были правдой, но во второй раз Аделина ему уже не поверит, тем более в таком состоянии.
– Как-то неожиданно она обо всём догадалась... Не надоумил ли её кто? И почему она такая нервная? Из-за замужества со стариком или... – Подумал Теодор, но прервал мысль. – В любом случае день раздумий пошёл ей на пользу. Она поняла, кто её главный враг и даже как ему противостоять, пусть даже догадаться было несложно. Но вот с замужеством она явно погорячилась, слишком опасно давать Эдмонду власть. Он даже хуже, чем мой отец... Похоже, пора ей помочь.
Почему Аделине стало так больно и обидно когда она вновь увидела Теодора? Королева пыталась понять, но сколько бы доводов ни приходило на ум, объяснить столь нелепую реакцию с морем слёз она была не в силах. Появилось чувство, словно её предали, словно протянули руку, а затем вонзили нож в спину... Но ведь её никто не предавал, всё с самого начала было ложью.
– Я же дала слово, что больше никто не увидит моих слёз... – Подумала Аделина, пытаясь отдышаться. – И что на меня нашло...? Я ведь уже знала, что его слова лишь лицемерие.
Сальваторис, за северными топями.
Давно бессмертный не чувствовал злости, давно не ощущал любопытства. Если Сандра не самоубийца, то в этой хижине находится он... Отец бессмертных. Безымянный родитель сего мира и законов его.
– Старейшина... – Неуверенно начал Сальваторис, через мгновенье оказавшись в хижине.
– Сколько веков я не видел этой серебряной мантии... С какими судьбами сюда пожаловал бессмертный? – Неохотно произнёс безымянный.
– Отец... Почему я не чувствую в тебе божественную сущность? Что с тобой стало?
– А... Похоже, ты знаешь... Но зачем мне сила бога? – Неожиданно спросил старейшина.
– Что значит... Зачем?
– Столько веков ты бродил по земле смертных и до сих пор не узрел? Жизнь их прекрасна оттого, что мимолётна. – Задумчиво смотря на людей, говорил безымянный. – Их стремления вдохновлены оттого, что труднодосягаемы. Их жизнь имеет смысл оттого, что они лишь люди... Это прекрасно и одновременно прискорбно, ибо даже боги лишены этого дара...
– Отец... Мы встретились впервые за несколько веков, а ты говоришь о смертных!? Почему ты нас бросил!? Почему ушёл?
– Я не ушёл... Лишь дал вам волю.
– И что нам делать с этой волей?