Выбрать главу

- В следующий раз вы оба отправитесь в карцер!

- Отношения между курсантами уставом не запрещены, - возмутился один из сторонних наблюдателей, пожирая глазами обнажённого Пауля.

- Эта блядь моя! – рыкнул Дерек. Он не желал уступать Паулю, осмелившемуся забавляться за его счёт.

- Я сказал! – прекратил пререкания офицер. - Завтрак через пять минут.

- Я услышал! – последовал дружный рявк.

Весь день был расписан по минутам, всегда в окружении курсантов, под перекрестьем взглядов: обеспокоенный - Ингвара, ненавидящий - Дерека, тревожный - экипажа. Что ждёт команду, когда между капитаном и навигатором вендетта? Кто допустил такое сочетание?

Контроль каждого слова, жеста, взгляда, не сорваться, пережить этот день и последующие, и так будет на протяжении пяти лет. Истерика накатила ночью, под прикрытием мрака. Его начало мелко трясти, смерть проскользнула достаточно близко, её цвет – серый, как глаза Аринского.

Паулю потребовалось несколько минут, чтобы вернуть контроль над собственным телом. Вдох и выдох, дыхание ассадов, кровь замедляет свой бег, удары сердца взяты под контроль. Ты над телом, ты сумел подчинить его, контроль духа и тела - тайные знания его семьи.

А потом литания: «Я не боюсь зла. Я не боюсь смерти. Смерть – это только начало. Я приму свой страх, перешагну через него и продолжу свой путь, чтобы ударить из темноты. Я сам смерть, сокрушающая врагов. Я уничтожу всех, кто хочет уничтожить меня».

На смену возбуждению пришло спокойствие, и Пауля накрыло сном до утра.

Первый же день в академии преподал ему отличный урок. Дома, на Илизиуме, в окружении телохранителей и мастеров оружия, он всегда знал, что смерть где-то рядом. Но никогда она не подходила настолько близко, не дышала ночью с соседнего ложа, не прожигала ненавистью затылок, не сжимала рук на шее. Каждый прожитый день - бег по краю бездны.

Право крови – право на ответный удар, но кто добровольно подставит шею? В вендетте кто успел первым, тот и прав. Он последний из рода, не станет Пауля, прекратится многовековая вражда, слишком заманчиво.

Только сейчас пришло осознание того, что всё детство и юность его специально готовили. Только к чему, какова была цель этих тренировок? Он не считал своего деда-омегу параноиком, воспитывающим из внука-омеги ассада, Пауль верил ему. Учился терпеть боль, добровольно отдаваясь в руки палачей, определял по запаху яды, принимал их малыми дозами, вырабатывая иммунитет и изучая действие и симптомы отравления, сражался на клинках, расстреливал мишени. Все его детские игры – это бесконечные баталии с альфами. Учили ли его тому, что должен знать омега? О да, плюс специальный курс по соблазнению альф, что проходят имперские гаремные беты. Пауль умел соблазнять движением кистей рук, взмахом ресниц, наклоном головы, очаровывать своим голосом, он был распутен, оставаясь девственником. А зачем бесконечные тренировки расширения сознания, для чего, кто ответит ему? Он сам искал ответы, то, что получалось в сухом остатке, ему совершенно не нравилось.

Дни сменяли друг друга, тренировки чередовались с теоретическими занятиями и практикой на тренажёрах. С остальными членами экипажа он очень быстро нашёл общий язык. Они весело проводили своё личное время в кают-компании с остальными однокурсниками, смеялись и шутили, играли на симуляторах. Иногда Пауль пел под аккомпанемент скрипки, на которой виртуозно играл их пилот Генрих Маруа. Амбициозные альфы веселились, словно дети, в компании навигатора первого экипажа, пока не появлялся Аринский и не затмевал звёздное сияние Вэнслоу. Звёздный Пауль и Серый Дерек, так называли их.

Пауль сильно рисковал, давая прозвище своему врагу, нужно быть глупцом, чтобы подумать, что серый - означает будущее влияние Аринского в Империи. Серый – это ничто, не свет и не тьма, просто серость – посредственность, за которой нет ничего, кроме денег и влияния семьи.

Дерек затаился. Он, как опытный хищник, предпочитал загнать дичь в ловушку. Пусть веселится, Дерек командир, отвечающий за каждого члена команды собственным благополучием. Фраза «шкуру спущу» для академии не была пустым звуком, наказание плетьми могли применить к каждому, независимо от знатности рода. Но как же бесил этот бета, посмевший дерзить, смотреть на него с вызовом, не опуская взгляда, заразительно смеяться, сиять для других. Ответ, присланный отцом, был однозначен. Ждать! Да что творится в Империи?!

Одному богу было известно, как дались Паулю первые полгода в академии. Что стоило ему не отставать на тренировках, не орать ночами от боли, разрывающей мышцы, не выть от страха и каждый день смотреть в серые глаза Дерека с дерзким вызовом. Запредельные для омеги физические нагрузки привели к исчезновению цикла. Но Пауль запрещал себе думать о своей половой принадлежности. Жил в постоянном нервном и физическом перенапряжении, но однажды он сорвался.

Их группа шла первой, пролетая обледеневший полигон в едином ритме, Пауль был замыкающим, когда, не удержав равновесия, свалился с высокой балки. Он пытался зацепиться за торчащие в опорах штыри, сдирая кожу на ладонях, ему чудом удалось ухватиться за один из них, повиснув на одной руке и, гася ускорение, порвать связки.

Тогда он впервые попал в лазарет. Альфа лет пятидесяти внимательно обследовал его руку, сделал восстанавливающую инъекцию, наложил фиксатор. Пауль собирался возвратиться в корпус, всё равно ему ещё сутки нельзя тренироваться, когда врач, как бы между прочим, поинтересовался его циклом.