Система Джара находилась на границе империи, последний пункт на картах навигаторов, дальше простирались просторы неизведанной вселенной. Именно здесь был обнаружен крейсер пилигримов, с тех пор этот сектор находился под личным контролем императора.
Пилигримы начали своё наступление спустя сутки, они рвались к Альфаруму, но флот отбивался от вражеских кораблей, не подпуская их к точке входа в гиперпространство. Две недели с короткими перерывами на сон вымотали до предела весь боевой состав, на место уничтоженных кораблей приходили новые, роботы не знали усталости, в отличие от людей. За миллионы световых лет от Джара Илизиум готовился к обороне, а он ничем не мог помочь своей семье, только выстоять на своём рубеже, не пустить врагов в сердце империи.
Был ли он готов к той мощи, что хлынула на них из открывшегося перехода? Нет, не был, но и отступать было некуда, за ними их семьи, это понимал каждый пилот, как и то, что никто не вернётся домой. Когда ты вынужден посылать на смерть, то и сам превращаешься в машину для убийства, отчаянно вырывая у космоса краткие мгновения жизни, чтобы уйти от удара, развернуть корабль и снова ринуться в бой.
С каждой минутой всё меньше сияло кораблей империи на карте, их почти не осталось, когда пространство буквально взорвалось множественными переходами. В их систему входили корабли смотрящих.
«Всё, теперь действительно конец», - успел подумать Гийом, прежде чем вновь прибывшие развернули свои двухместные истребители и, как рой пчёл, налетели на превосходящие силы пилигримов. Они кружили, уходили в гиперпространство и неожиданно выныривали из него почти вплотную к крейсерам, не давая им перегруппироваться, каждый из них действовал как десяток опытных экипажей. Но и они были не в состоянии изменить исход боя, противник всё прибывал и прибывал, разбивая их оборону в прах.
Пилоты запели последнюю песню, впадая в боевой транс, пара кораблей, получив серьёзные повреждения, пошла на таран, врезаясь в корабли пилигримов.
И вдруг всё стихло, больше не огрызались крейсера захватчиков, высвечивая космос лучами, они застыли макетами в самый разгар атаки. Никто не знал, что именно произошло с ними, но эйфория прошла, едва пришедшие им на помощь корабли стали выстраиваться в боевой порядок. Но ожидаемой атаки так и не последовало, отсалютовав бортовыми огнями, они ушли, разрывая пространство и время, словно их не было.
***
Генрих стоял в покоях императора, почему-то назвать Лукаша Третьего отцом у него не получалось, им по-прежнему оставался отчим. Больше всего в убранстве императорских комнат его удивила простота и функциональность, теперь он никогда не узнает, каким был человек, подаривший ему жизнь. Спальня была безликой, вернее, запятнанная присутствием Михала. При воспоминании о брате по спине скатилась капля холодного пота, страшная картина смерти принца встала перед глазами. Возможно, кто-то и посчитает такую кару приемлемой для того, кто приказал уничтожить весь свой род. Но он не был сторонником насилия и считал, что никто не вправе отнимать жизнь, каждому воздастся по его деяниям в полной мере на суде господнем.
То тут, то там валялись разбросанные Михалом вещи. Во дворце было безлюдно, те, кто выжил, предпочли покинуть дворец, где пусть и совсем немного, но властвовали пилигримы, сателлиты искусственного разума. Их тела ещё лежали в комнатах и коридорах дворца. Избавленные от контроля хозяина, они падали замертво, сердце и мозг без приказа со стороны отказывались работать.
Генрих подошёл к прикроватному столику, его привлекло императорское кольцо, он смотрел на игру света на гранях камня, но так и не решился прикоснуться к символу императорской власти.
- Вот ты где, а я ищу тебя по всему дворцу! - Рауль подошёл к нему со спины и, обняв за талию, посмотрел на кольцо, притянувшее взор Генриха. - Не хочешь примерить?
- Зачем? – Генрих пожал плечами, пряча руки за спину. – Мне не нужна власть.
Рауль на секунду задумался и, представив предстоящую грызню за престол, содрогнулся, никто за жизнь Генриха не даст и горсти дорожной пыли, если узнают о его бесплодии. А они обязательно узнают, не такая уж это великая тайна, и шанс заполучить в зятья Генриха исчезнет, его уберут ещё в самом начале дележа трона.
- Знаешь, - Рауль взял секвенатор, - а Лукаш так и не признал Михала своим наследником, иначе кольцо было бы на пальце принца, его можно снять только после смерти владельца, - он протянул мужу перстень, - примерь, хочу видеть его на тебе.
Генрих осторожно, словно к пламени, протянул свою руку, не желая прикасаться к кольцу, и позволил Раулю одеть его на себя. Рауль скользнул острой гранью камня по пальцу Генриха, слегка царапая кожу. Перстень плотно обхватил палец Маруа, немного сжимая его, а затем, сверкнув синим светом, погас, убирая острые грани. Камень, засияв голубоватым светом, ослабил давление. Генрих, полюбовавшись на перстень, потянул его с пальца, желая положить не принадлежащее ему кольцо на место. Но не тут-то было, перстень свободно скользил по пальцу, но не желал покидать его.