Нельзя было смотреть ему в глаза… На губы влажные от слюны и… не только. На то, как приспустив плавки надрачивает себе сам, быстро водя кистью… Нельзя было!
Сползаю ниже, хлопая его по руке, схватившей за зад и недвусмысленно потянувшейся глубже. Не выдержу… и так из последних сил кусаю губы, чтобы не застонать в голос, а лучше завыть. На улице толпа зрителей, их внимание бесит и одновременно добавляет куража, увеличивая дозу адреналина в крови до заоблачных высот.
Спину покрывает испарина, перед глазами всё плывёт, и только частое наше дыхание служит этому фоном.
Перехватываю Леху за плечо, отстраняя, я уже на грани. Продолжает рукой, поймав мой затуманенный взгляд, смотрит не в глаза, глубже… Доведя меня до оргазма парой фрикций, он кончает следом, выплескивая сперму прямо на пол, издав хрип-стон удовольствия, от которого я, кажется, кончил ещё раз.
— Романовский?!
— Да, что? — орать сил нет, и желания, как в невесомости, есть высшая степень восторга, почти на грани исступления.
— Выходи, покурим.
— Сейчас подойду, — отмахиваюсь от него, переводя взгляд на Лёху и зависаю, наблюдая, как он, играя, облизывает свои пальцы, доводя меня то ли до слепого бешенства, то ли до прединфарктного состояния.
— И кто из нас чудовище? — задаю философский вопрос, он как ни в чём не бывало пожимает плечами, встаёт и уходит в душ, а я хочу курить, много курить, и заодно сделать пару рабочих звонков, а то меня в покое не оставят.
Алексей
Ощутил себя лет на… двадцать шесть. Заводил Ромку, а сам наслаждался его желанием. С Тимом я не видел такого количества эмоций, и оттенки страсти не казались отчётливыми и искренними. Ромку хотелось глубже… обнять ладонями прогиб поясницы, медленно расписать спину поцелуями, пальцами в смазке раздразнить до белого каления… Член снова дёрнулся от таких мыслей. Нельзя… ему ехать верхом. А куда? Пусть садится на этого… Степаныча и подушку под зад. Задумчиво обмываюсь в тёплой воде, которая сверху неторопливо и необильно цвиркает. Я люблю торчать в ванной долго. Сколько себя помню: меня оттуда мама и жена всегда на пинках выгоняли.
По хлопку двери я понимаю, что пацан унёсся вниз за телефоном. Продолжаю подставлять загорелое тело под ласковые струи, думку думаю. Вот и не должен мне Ромка ничего, а это значит… и пересечься уже… Я встряхиваю головой, чтобы с волос слетели водяные капли.
В ванную тараном вламывается пацан, сверкая шальным взглядом, жадно осматривает моё тело и полуэрегированный стояк, потом стягивает джинсы и лезет ко мне под воду.
— И? — вскидываю брови. — Я ж тебе не бог любви Приап, постоянно кончающий…
— Такого не знаю! Познакомишь? — прижимается сильнее. — Прикинь, а карточек в рюкзаке нет, ни зарплатной, ни кредитной.
— И?..
— Я прям вижу, что тебе со мной по пути, — закручивает кран с горячей водой, оставляя одну холодную, большей частью принимая удар стихии на себя, но и мне достается не слабо, остужает как надо. Понял, не дурак, убираю руки с его зада, кладу их на поясницу.
— Мне с тобой?
— Ну да, — нагло скалится, — кстати, куда я там тебя по пути с собой везу?..
Наклоняюсь к пацану, сжавшему зубы под прохладной водой, добавляю немного тепла, обняв руками крест накрест. Мне невыносимо приятно, что не чувствую сейчас ни одной колючки.
— Ты везёшь меня на байкфест. На побережье турбазы «Лазурная». Забыл?
Ромка быстро поворачивается ко мне спиной, пряча… смущение или…
— Забыл. Я, что, всё помнить обязан, чего по пьяни надумал? Кстати…
Недолгим было моё счастье! Прикусываю ему загривок с тихим рычанием. Пацан мне нравится! Желать касаться кого-то постоянно, почти не контролируя свои порывы, для меня это в новинку. Спускаю ладонь на Ромкин живот, как тогда в фуре… чуть шевелю пальцами по мокрой прохладной коже, рисую круги. Вздрагивает… шипит… запрокидывает голову мне на плечо.
— Ты же… видишь… кого выбираешь, Леший? Я ж бешеный… без тормозов…
— Такой и нужен! Есть сомнения в совместимости? Или… я что-то пообещать должен?
— Сволочью не будь. — бурчит пацан под нос. — Ты же видишь, как тебя ко мне тянет?
Я не вижу, но ясно представляю очередную усмешку на его губах. Неспешно толкаю его бёдрами в зад, как Крузак изящную Тойоту, вижу мило покрасневшие кончики ушей.
— У нас не отношения, а одно сплошное ДТП. Ты видел, там в магазине нервы продавались?
— Нет, только успокоительное.
Выходим из ванной, пихаясь, как подростки, хотя ни он, ни я уже особо в эту категорию не попадаем. Протягиваю Ромке карточку:
— Это дня на три, поэтому сходи купи себе две пары носков и сменные трусы… тоже парочку. Сигареты, три пачки. Помнишь какие? Ну и воды в дорогу. День сегодня будет жаркий!
Пацан смотрит на карточку, потом на меня:
— В дурдоме «Солнышко» день открытых дверей?
— М? — бровь подскакивает, пока натягиваю боксёры.
— Ну, ты соображаешь, в какое время и в какой стране живёшь?
— Ты о чём? — беру джинсы, повторяя очень полезную мантру: «Я спокоен».
— Бля, ну ты чего, Леший?! Мы сколько знакомы? А если свалю с твоими кровными?
— Код сказать? — сначала обнюхиваю, а потом пялю футболку. — Там при покупке до двух тысяч достаточно только приложить.
— Дурак, это диагноз. — цедит сквозь зубы, пряча усмешку. — Прощай!
— Ага! Звони, если заскучаешь!
Комментарий к Давай со мной? https://78.media.tumblr.com/03e783cd21144609aca0123ad07bfd74/tumblr_nwvofz3IPO1rojh56o2_500.gif
====== Как мы любим? ======
Ромка
«Две пары трусов, три пары носков» — бормочу себе под нос, передразнивая Лёху. Чего там купить надо было? Воды и сигарет? Шатаюсь между рядами в минимаркете, наталкиваясь на ту самую вчерашнюю кассиршу, смотрящую на меня то ли с отцовской заботой, то ли с психическим помешательством.
— Ну как всё прошло? — спрашивает обеспокоенно, я бутылку из рук выпускаю.
— Вода в носок.
— Что?
— Сигареты в трусы…
— Вам плохо?
Встряхнув головой, привожу мысли в порядок, перестав себя насиловать вопросом: а на хрена я, собственно, нужен ему в поездке? И куда в целом ехал он?.. К кому-то?..
А куда ехал я сам? Такое чувство, что к нему и ехал. Бесцельно, наугад, лишь бы подальше от всех, только от себя всё равно не убежишь. Может мама права, и мне пора остепениться? Завести стаю спиногрызов, тёщу с дачей, соседей-мудаков? От такой сказочной перспективы передёргивает, не под то я заточен. Параллельно представляю Леху одомашненного, готовящего ужин или просто находящегося рядом, и вся система даёт сбой. Так не бывает… Это, в принципе, невозможно… От этого становится чуточку легче, реальность опускает на землю, хорошенько приложив сверху, что подгибаются колени.
— Мне — нормально, — поясняю женщине, подбирая воду и отказываясь от принесённых ею трусов, тут и такое есть. Рюкзак мне привезли, со шмотками порядок, денег только нет, чужая карточка в руках, словно ядовитая, жжёт кожу до зуда, и её хочется отбросить подальше. Не привык к такого рода заботе, да и унизительно деньги попрошайничать в моём возрасте, но ситуация тупиковая.
Быстро рассчитываюсь и семеню за Лёхой в гараж, заставая его активно болтающим по телефону…
Алексей
Томпсон, сука англицкая, сука-сука… долбит меня в ухо какими-то нереализуемыми сроками и мои аргументы слушать и слышать отказывается. Вынь и положь, но это Россия, детка! И либо ты танцуешь под ту же дудку, либо вспомни поговорку: быстро только кролики трахаются, и возьми с полочки чупа-чупс. Нарастающее желание послать на детородный орган, гасится чувством ответственности, ибо я шефу обещал заключить договор. А… если сначала обматерить, а потом извиниться и сказать, что таким образом выразил восторг?
Входит Ромка, немного взъерошенный, немного напряжённый, немного… не такой. Сразу находятся взрослые слова, чтобы заткнуть Томпсона и поманить к себе пацана:
— Трусов не хватило?
— Нет.
— Значит… денег?
— Нет.
— Птичку жалко?
— Слушай… ты это… забей, а? Я навязался на твою голову и как следует напряг, — наконец выдаёт моё персональное наказание и закусывает губу, — у тебя были планы, и я в них точно не входил. Если пожалел — брось, не нуждаюсь. Если понравилось со мной трахаться — выпишу номерок, и пересечёмся в городе. Деньги отдам все до копейки, только…