двукратным - с 27,6 до 14,4 долларов. Потом нефть снова начала дорожать, и в
1991 г. цены колебались за отметкой в 20 долларов, но СССР это уже не могло
спасти. Почему?
Потому что разрушительный, а еще вернее - смертельный удар - по экономике
нанесла отмена монополии внешней торговли. Суть в том, что советское хозяйство
существовало вне рамок мирового: зарплаты были, если пересчитать их в доллары,
малы, но и товары на внутреннем рынке стоили баснословно дешево, а многие
блага распределялись через общественные фонды вообще бесплатно - жилье,
образование, медицина и т. д. В условиях неконвертируемости рубля и отсутствия
возможности вывоза товаров за рубеж экономическая система была устойчива. Но
как только перестройщики разрешили сначала немногим министерствам и главкам,
потом отдельным предприятиям, а затем практически любому кооператору
осуществлять внешнеэкономическую деятельность, те занялись тем, что стали по
внутренним ценам скупать товары, материалы и сырье, вывозить их за рубеж и
продавать там по мировым ценам. В итоге резко обвалился внутренний
потребительский рынок, возник дефицит ресурсов. А кто получил сверхбарыши от
этой торговли? Госпредприятия не получили ничего, поскольку они реализовали
свою продукцию исключительно по внутренним ценам. Государство,
самоустранившись (само министерство внешней торговли было ликвидировано!), так
же не получило ни копейки. Весь доход осел в карманах частных посредников.
Внешний долг СССР возрос с $28 млрд в 1985 г. до $120 млрд в 1991 г., причем в
1990-1991 гг. он нарастал лавинообразно, поскольку за счет кредитов покрывался
бюджетный дефицит, вызванный во многом ликвидацией монополии внешней торговли.
За это же время золотой запас сократился с 2,5 тыс. тонн до 240 тонн.
Часть 2. Военный переворот.
Военный переворот в России произошел в течении одного вечера,
ввергнув в состояние полного недоумения весь мир. Официальный Вашингтон два
дня не давал внятной оценки произошедшим в Москве переменам. Наконец, в
понедельник глава Белого дома выступил с заявлением, суть которого сводилась к
тому, что правительство США выражает обеспокоенность происходящими в России
событиями, однако не расценивает отставку президента Медведева и премьера
Путина, как насильственный акт, и не считает нужным вмешиваться во внутренние
дела РФ. В заключение Барак Обама выразил надежду, что российский политический
кризис будет разрешен в правовых рамках и не окажет негативного влияния на
стабильности в регионе и мире.
А в субботу, за пару дней до этого, произошло следующее. Во время посещения
Дмитрием Медведевым Кантемировской дивизии он был, как истерически писали
потом на форумах сбежавшие за кордон либерально-правозащитные активисты,
арестован и смещен со своего поста.
Впрочем, в реальности все прошло без излишнего драматизма, как-то буднично. Во
время торжественного ужина с офицерами присутствующий по протоколу на встрече
министр обороны генерал-полковник Сапогов, сменивший табуреточного министра
Сердюкова за неделю до этого (последний погиб при крушении вертолета, охотясь
в заповеднике на горных баранов), сделал шокирующее заявление от имени армии.
В нем он выразил недоверие верховному главнокомандующему, обвинил его в
ослаблении обороноспособности страны, развале вооруженных сил и призвал
добровольно оставить свой пост, передав властные полномочия авторитетному и
дееспособному лицу.
Медведев растерянно обвел глазами присутствующих офицеров. Гробовое молчание
длилось секунд десять. Наконец, командир дивизии встал, откашлялся, и довольно
твердо, но спокойно произнес:
- Да, Дмитрий Анатольевич, мы отдаем полный отчет в происходящем. Боюсь, у вас
нет выбора. Мы действуем в интересах страны. И если у вас еще сохранилось
чувство ответственности, вам следует добровольно принять наши предложения. В
противном случае армия предпримет адекватные ситуации меры, а на Вас ляжет
персональная ответственность за любые возможные эксцессы.
- Но это же военный переворот! – наконец выдохнул президент, – Вы совершаете
насильственный захват власти. Мировое сообщество не признает этого произвола!
В конце концов это нарушение присяги!
- Дмитрий Анатольевич, - снова вступил в диалог Сапогов, - мы не собираемся
ничего насильственно захватывать, и уж тем более, нарушать присягу. Мы