Объяснение в том, что внутренние продажи керосина облагались акцизом, дававшим
казне несколько миллионов рублей ежегодно, но экспортеры были от него
освобождены. Ко всему прочему на перевозку нефтепродуктов по железным дорогам
стараниями Витте были существенно снижены тарифы. Чем может быть объяснена
такая трогательная забота русского правительства о зарубежных импортерах и
европейских потребителях? Ничего удивительного - тогда, как и сейчас, страна
была сырьевым придатком Запада, и национальным петербургское правительство
было лишь формально.
Это выглядит, как издевательство над здравым смыслом, но после отставки Витте
правительство наоборот взвинтило тарифы на перевозку нефтетоплива и
категорически противилось участию иностранцев в отрасли. Это делалось в
интересах другого зарубежного монополистического клана. К 1906 году в Донбассе
сложился синдикат "Продуголь", контролировавший более половины всей добычи
Донецкого угольного бассейна. Владели "Продуглем" крупнейшие французские банки
- как раз те, что предоставили большую часть зарубежных займов царскому
правительству для спасения от революции. Угольное лобби было настолько мощным,
что правительство вынуждено было идти у него на поводу, искусственно создавая
в промышленности энергетический голод, заставляя потребителей отказываться от
нефти в пользу менее выгодного угольного топлива.
В общем, министр финансов Витте постарался для блага мирового
монополистического капитала на славу. Однако аппетиты международных хищников
росли, и Витте приходилось проводить все более радикальную политику. В
августе-сентябре 1905 г. во время мирных переговоров с Японией в Портсмуте
(США) Витте встречался с одним из своих кураторов - лидером американских
банкиров и руководителем Американского Еврейского комитета Якобом Шиффом,
который в ультимативной форме потребовал от него скорейших либеральных реформ
в России, грозя в противном случае эскалацией революции. В результате появился
знаменитый манифест 17 октября 1905 г., автором которого был к тому времени
уже глава царского правительства граф Витте.
Через полтора месяца, 2 декабря в самый разгар политического кризиса,
вызванного всеобщей стачкой, в восьми петербургских газетах появляется
скандально знаменитый Финансовый манифест Парвуса, объявляющий правительство
банкротом и призывающий население изымать из банков свои вклады в золоте.
Разумеется, это вызвало панику, распространившуюся по стране со скоростью
лесного пожара. Как с гордостью пишет Троцкий в своих воспоминаниях, манифест
извлек из правительственных резервуаров в течение месяца 94 миллиона рублей
усилиями только мелких вкладчиков. Отток капитала за рубеж усилился, опустошая
золотые резервы страны. Этого только и ждали немецкие банкиры, предъявившие к
исполнению требования об уплате 60 миллионов рублей золотом.Поясняю, в чем
суть этой спекулятивной схемы: как только у России появляется нужда в большом
количестве золота, цены на него по закону рынка резко подпрыгивают. Чтобы
выплатить золото по требованию банкирских домов, русское правительство
вынуждено было занимать его у них же, но по действующим на тот момент очень
высоким ценам. Режим оказался перед пропастью. Ему срочно требовалось золото.
Золото выпросил во Франции все тот же граф Витте, однако условия кредита были
настолько кабальными, что оправданием могло служить только одно: в противном
случае романовскую империю ждал крах. Как только договор с французами был
подписан, Витте немедленно отправили в отставку. Нынешние либерасты, слюняво
восхищаясь "великими" свершениями своего предшественника, забывают, что вся
его деятельность на посту министра финансов в конечном итоге сводилась к
созданию бюджетного дефицита и получению зарубежных займов. В результате
Россия оказалась буквально опутана цепями долговых обязательств.
ВЫВОДЫ: не имея источников восполнения золотого запаса, Российская империя не
могла контролировать собственную финансовую систему, она утратила финансовый
суверенитет, передав его в руки международных банкирских синдикатов. Будучи
зависимой от иностранного капитала, она все больше утрачивала суверенитет
политический, поскольку предоставление кредитов сопровождалось политическими
требованиями (эмансипация евреев, либерализация внутренней политической жизни