Флягин полил пивом подмостки, сказал палачу: не поскользнись, – и мы скрылись за кулисы. Остаток пьесы наши разбуженные актеры сыграли, попивая полудемонстративно пиво, как нам показалась, с особым подъемом. После спектакля они бросились нас искать, чтобы набить нам морду. А мы и не скрывалась. Состоялся на лестнице очень трудный структуралистский разговор, где я не поскупился на комплименты в адрес их формально-экзистенциального театра и убедил их, что наша группа на этом фестивале занимается по просьбе самого Могучего "театром провокационным". И каково же было наше изумление, когда через год Формальный театр использовал прием "порчи действия" (мнимое обесточивание) в Гамлете-машине.
ххххххххх
Надо признать, что Новые тупые постоянно выступали как бы в нулевой роли непроявленных предтеч. Это была стратегия: истинное влияние на культуру происходит из тени, исподволь, шепотом, издалека, умалчивая, мелькая, намекая, смеясь, надкусывая, прокалывая, инфицируя, умалчивая, мелькая, намекая, прививая. Уже одно то, что слово "тупость" начало носить удалой оттенок творческой креативности – говорило о сдвиге в самом языке. С появлением "Новых тупых" на питерской сцене – Искусство перестало самодовольно угрожать смертным,
"и задышалось свободней, ВЕСЕЛЕЙ" (А. Матвеева).
"Искусство в который раз было спровоцировано на "проживание", и Тупым, обладающим особым драйвом и специфической харизмой, в какой-то мере удалось его соблазнить" (Скидан).
"Скандально известные Товарищи сделали все возможное, чтобы не подпасть ни под какое культурное определение и существовать лишь в качестве глухой молвы, анекдота и ошибки, не имеющей в конечном счете никакого значения" (Бренер).
"Заявившая о себе радикальная группировка "Новые тупые" под предводительством Максима Райскина дает нам счастливую надежду на то, что творческие потенции питерского искусства не ограничиваются ограниченной "Новой Академий" и несколько ограниченными "Митьками" (Гельман).
"У "Тупых" есть только одно сомнительное преимущество – их тупость (Драгомощенко).
"Тупые" так привыкли к своей нечленораздельности и психологии аутсайдеров, что в один прекрасный день мы все обнаружим, что они "давно не существуют" (Савчук).
ххххххххх
Сережа Завьялов – Максимке: Послушай, Макс, чего это ты там обретаешься с Тупыми? Из них ничего не выжмешь, это бесперспективно. Посмотри на Спирихина, если бы в нем что-то было, то кем бы он сейчас был. А чего он добился? Не будь дураком. Ты не на тех поставил.
Максимка – Сереже Завьялову: Так я и не собирался на Тупых что-то ставить. С чего ты взял?
Серёжа Завьялов – Максимке: Ну, тебя видели несколько раз в их обществе: вы что-то там куролесили.
Максимка – Сереже Завьялову: Так это мы шли пить на выставку водку, Спирихин залез на Достоевского (он любит залезать по пути на памятники) – ему, оказывается, интересно: куда это смотрит памятник? Достоевский, оказывается, смотрит на колеса машин, Лермонтов на железные ворота, Пушкин – в окно Европейской гостиницы, а верблюд Пржевальского ровно на струи фонтана. Только Петр Шемякина каким-то фантастическим образом смотрит сам на себя, отражаясь в подвальном окошке.
Серёжа Завьялов – Максимке: Я так и думал.
Максимка – Сереже Завьялову: Это, по Спирихину, "мертвые зоны", зоны, занятые взглядами мертвецов, где перестает присутствовать поток времени. Спирихин собирается использовать эти места для приостановки в организмах своих соратников умственных, физиологических и нравственных процессов.
Серёжа Завьялов – Максимке: Вот-вот.
Максимка – Сереже Завьялову: Подтверждение оздоровительных свойств этих зон он видит (смешок) в парочке Сфинксов, которые (смех), которые (смех), в общем, которые (неразб.)
Серёжа Завьялов – Максимке: (нерзб. с двумя цезурами на древнегреческом) Максимка-Максимка. Переводи лучше Феофраста, пока его никто не забыл.
ххххххххх
"Волей ибн неволей" название журнала (первоначальное) "Максимки".
Максимка тоже первоначально был подвешен: не знал, куда приложить( инвестировать) знание 3-7 языков, философское образование и умение ползать по горам. А двери Новых Тупых, что без окон без дверей, были открыты. Панин провозгласил лозунг-тост: "Участвуют Все!" Нужна была свежая кровь (чтобы нейтрализовать старую), новые идеи. И свежий Максимка предложил тему для выставки "Фантомная боль" и себя в качестве куратора, автора разъяснительного текста. Максимка привел с собой подругу Елю (подругу жизни), друга Гарри Зуха и дочку (еще маленькую художницу) Симу. Флягин, не имея в наличии прочной семьи, привязался к ходившему тенью Олегу Хвостову – будущему своему сопернику, оказавшемуся не таким уж простым (а с затаенной гениальностью и трудолюбием пикассо-фанатика, если не дали-маньяка). Козин подключил сына (будущего штангиста, а пока духовно ищущего юношу) Митю Козина. Дизайнер Клавдия тоже участвовала, но как бы незримо. Были еще группы поддержки, сочувствующих, интересующихся, заинтересованных в промоушене, жаждущих знакомства и интервью. Сил, денег и надежд было затрачено больше обычного, но уж таков присмотр небес за Тупыми: что ничего из этого не вышло!