Володя Козин:
"Деньги – это такие маленькие квадратики, которые ховаются в карманы. Они так хитро ховаются там, что их не чувствуешь и поэтому про них забываешь при ходьбе. Если же их вытащить, то первое мгновение смотришь на них как на новость: неужто мои? Они беззащитны, как плоские котята, и их можно пожалеть, погладить. Положить обратно в карман. Они настоящее и живее всего живого, хоть и являются всего лишь знаками власти. Это символы удачи, счастья, здоровья, таланта, хитроумия, трудолюбия, обмана и душегубства. Их надо брать в дорогу как самых проворных помощников. Они превращаются в колбасу, в спирт, в бронзу, в кабриолет. Ими можно обклеивать стены, набивать матрасы, транжирить на ириски. Они импозантны в кейсах. Их очень много в Америке, там их можно собирать граблями прямо на побережье. Богата ими страна Швейцария, но там чисто метут. Но в Африке их совсем нет, а также несколько миллионов лет назад они нигде не были известны. Кажется, что у них нет недостатков. Единственное, что несколько настораживает в деньгах – это их дороговизна."
Сочинения на эту тему Панина и Флягина см. на сайте Рамблер, точка, четыре тэньге папы карло, ру.
ххххххххх
Фаталисты без примет не могут:
Что приметят, то уж заприметят.
Жизнь мила и всякая судьбина.
По плечу лихому фаталисту.
Если есть скелет – фатальна крышка
Если голос дан споется песня.
Если право есть шатнемся влево.
Если шапка набекрень быть пьяным.
Если кошка моет морду гости.
а тонуть – тони до дна ребята.
Если Солнце полетим до Солнца.
Дождь прошел потопали с корзиной .
Вот трамвай стоит 10 номер:
Полезаю – это неизбежно.
Мир построен умно и красиво.
Он фатальней всяких фаталистик.
Если лисы бегают по лесу.
если ото львов бывают львята.
Если слышишь чик-чирик зимою.
Если жизнь из чисел выпадает.
Если в числах выпадает восемь.
Если книжечки стоят на полках.
Ежели рисуются картинки.
Если ёжики кидаются в ловушки.
Если бегают солдатики в горелки.
Если улыбаешься на убыль.
Если в маленьком ты чувствуешь побольше.
Если рублик сдачи не подарен.
Если по косе ползет кораблик.
Если сани у тебя с усами.
Если ходики то ходят то не ходят.
В общем если что-то происходит,
без предубеждения и вкуса
восхитись мощнейшим фаталистом:
Ай да Пушкин, ай да сукин сын!
Фаталиста путь искрист:
будь он черен, словно Пушкин,
будь он рыжим будто лис,
будь он маленький китаец -
он кружится он сверкает,
как нарядный фейерверк!
Это были стихи из положения "лежа в чемодане" – первая большая осенняя выставка в Борее 1986 года. Наш затяжной перформанс длился около двух часов – и все было мало, мало.
Панин развесил в мешках прекрасных меченосцев, я пил его меченосцев, с помощью деконструкции гипсовых плит вызывал в сознании образ падающего снега, женился на курице. (Философия курицы, прочитанная в Университете будет потом).
Здесь Флягин впервые начал бить посуду. Впервые устанавливать отношения с пустой телефонной трубкой. Впервые Флягина чуть не укусила пришедшая (надо думать посмотреть) в театр собака: настоящий дер хунд.
Мы были на высоте и ходили ногами по стеклам. Козин отчеканил с себя прямо по живому семь железных масок и тоже ничего.
Инга пролила на белую скатерть стола, за которым медитировала, огромную бутыль с марганцовкой и у нее не дрогнула ни одна ресница.
Одни только курицы приказали долго жить: вечная им память.
ххххххххх
А Философия курицы была показана на лекции Секацкого. Перед лекцией мы все (только артисты) выпили из трехлитровой банки спирту и начали читать притчу об козиновских орудиях дальнего боя – мухобойках. Стратегия войны, тактика и, наконец, полная бессмысленность победы. Я показал, как надо насиловать взятых в плен куриц, и как у них рождается философское яйцо.
С этим философским яйцом нужно обращаться следующим образом:
пожарить его на перекрестке Невского и Литейного на сковородке с зеленым луком, разведя из самой лучшей своей/чужой картины небольшой костер. Но не конфигурация глазуньи подскажет, что ждет в будущем, а внутреннее ощущение сытости подскажет направление пути в этот день.
ххххххххх
…где проходит граница между смыслом и наслаждением визуально-непрележным и неизъяснимым…
Но в наших действиях изначально не было никакого рационального смысла. Это был поэтический экстаз на тему: я не умею ни рисовать картину, ни слагать стихи и наслаждаюсь этим неумением. Это было трудно назвать даже спектаклями, но почему-то всегда все складывалось. (Слишком широко было поле для интерпретаций?)