Спал я опять плохо и встал рано. Одну ночь только и выспался нормально. Меня мучила неопределённость. Что же им нужно узнать, и почему с этим так тянут? Ясно, что ничего хорошего после допроса меня не ждёт, но всё равно, лучше бы скорей что-то определилось.
Зажёгся свет на лестнице. Я насторожился, чувствуя, как бешено заколотилось сердце - когда Ник приходил один, он свет не включал, очевидно ему было достаточно и отсвета моей лампочки. Довольно долго никто не появлялся, затем я услышал цоканье каблучков, и в проёме возникла стройная фигура. В первый момент я не верил своим глазам: нервно вцепившись в прутья решётки, на меня глядела Таня.
Я подбежал и неуверенно накрыл ладонями её стиснутые пальцы. Как она среагирует? При последнем нашем разговоре Таня была так зла на меня, что я и не рассчитывал на прощение. Но она сама как будто забыла об этом.
- Стас!
Она с болью глядела на меня - в белом костюме, чистая и благоухающая. Казалось, от неё исходит сияние. Я вдруг остро почувствовал, какой сам небритый, помятый и грязный.
- Я же тебе говорила! - упрекнула Таня.
- Я делал только то, что должен был делать.
Она помолчала, затем робко спросила:
- Есть хочешь?
- Нет, только сейчас доел, что оставалось, - ответил я упавшим голосом.
Она что, пришла покормить меня? Я-то обрадовался! Мне показалось, что Танино появление поможет решить все мои проблемы. Вот дурак! Ведь ясно, что она не может освободить меня, не рискуя жизнью. И язык не повернётся попросить. Впрочем, не обязательно подвергать её опасности, позвонила бы Саньку, а уж он меня отсюда вытащит. Потом пусть кровососы разбираются, как ребята меня обнаружили! Радостный от найденного решения, я открыл рот, чтобы попросить Таню позвонить, и снова закрыл его, сообразив, что номера Сани я не знаю, да и не знал никогда. Есть в телефоне, - и ладно.
- Вот и прекрасно, - сказала Таня деловым тоном, не заметив моих сомнений или не обратив на них внимания, - силы тебе пригодятся. Погоди, скоро приду.
Она ушла, а я сел на тахту и стал ждать её возвращения. У Тани был решительный вид человека, который знает, что делает. Оставалось только довериться ей: сам-то я ничего сделать был не в состоянии. Отвратительное чувство беспомощности!
Таня вернулась минут через пять. В одной руке она несла большую кружку с ароматным чаем, в другой - ножовку, которую сразу же протянула мне:
- Действуй.
Она переобулась: туфельки сменились домашними шлёпанцами. Чай Таня, оказывается, принесла для себя, и сразу же начала жадно его глотать. Поражённый, я спросил:
- Это твой дом?
Таня оторвалась от чая и кивнула, а затем пояснила:
- Только здесь после взрыва никто не жил. Ник настоял, чтобы Данил перебрался за город, пока вас не выловят, а меня вообще отправил по путёвке, хотя Даня и считал, что мне пока ничего не угрожает. Я только вчера приехала. Ты Кристину ведь знаешь?
Решётка пилилась тяжело. Под тонким слоем серебра была сталь. Впрочем, это и раньше можно было предположить: чисто серебряные прутья можно было бы легко раздвинуть. Не отрываясь от работы, я ответил:
- Подружку Ника? Да, мелькнула пару раз. По-моему, у неё не все дома. Она в него влюблена, дурочка, и ничего вокруг и видеть не хочет.
- Ага, - согласилась Таня с сарказмом, - поэтому она и приходила вчера к Данилу просить за тебя.
Я даже пилить перестал.
- Да ты что! Вот никогда бы не подумал!
- Не отвлекайся! - сурово сказала Таня. - Надо скорее уходить. Даня Нику вчера сказал, что теперь тебя я буду кормить, чтобы он не мучился с человеческой едой. Вроде бы, пока Боря не приедет, Нику здесь делать нечего, да и солнечно, но чем чёрт не шутит! Вдруг Ника принесёт: он ещё комплект ключей не отдал...
- А где твой Данил? - мрачно поинтересовался я. - И кто такой Боря, и какое он ко мне имеет отношение?
- Даня уехал на пару дней, - сказала Таня раздраженно. - А Боря - птенец Ника, он мысли читает. От тебя ведь что-то узнать нужно, а с Борькой это - никаких проблем.
- А другим способом никак? - иронично поинтересовался я.
- Ник не сторонник пыток, - сухо пояснила Таня, и, заметив, какую я скорчил скептическую физиономию, продолжила: - Это не значит, что он страдает гуманизмом. Просто решили, что не горит, а информация, полученная через Борю, достовернее,
Она поставила пустую кружку на пол и сказала:
- Кристину жалко, я её и видела только раз, но она мне понравилась. А Ник - сосулька бесчувственная. Его застывшая физиономия меня нервирует. Понимаю, что ничего мне сделать не может, а всё равно рядом с ним не по себе.
- Слушай, - недоуменно спросил я, - какого Ника ты имеешь в виду? Это мелкий черноволосый таксист с миловидной мордашкой и зелеными глазищами?
Таня вдруг захихикала. Это настолько не вязалось с её обликом и манерой держаться, что я снова прекратил работу и уставился на неё.
- Убойное описание! Одна фраза - и всё ясно.
- Ничего не ясно, - возразил я, отпилив, наконец, прут от нижней перемычки и пробуя его отогнуть. - Какая же сосулька? Этот гад вообще эмоциональный, я раньше и не думал, что вампиры могут такими быть. Знаешь, как он тут обхохатывался!
Прут гнулся плохо, в щель всё равно было не пролезть, и я начал пилить верхний конец.
- Ник обхохатывался? - недоверчиво переспросила Таня. - Действительно не ясно: как-то не похоже на него.
Она задумалась.
- Мне чаю сделаешь? - спросил я. - Пить хочется, а у твоего очень уж запах вкусный был.
Таня коротко кивнула, и подняла кружку с пола:
- Ты решил, что дальше?
- Ничего я не решал, ведь и выбраться отсюда не особо надеялся.
Она направилась к лестнице, а я сосредоточился на своих дальнейших действиях, продолжая размеренно пилить. Нет ни документов, ни денег, ни телефона, ни ключей. И видок, конечно, не блестящий. Но лучше идти по улице так, чем начать приводить себя в порядок в этом доме, рискуя дождаться Ника. Только куда? Санька я найти, вероятно, смогу, есть у нас с ним пара договорённостей, но не в таком же виде по городу бродить!
Когда Таня вернулась с чаем, я ей кратко обрисовал ситуацию и попросил денег в долг.
- Ну, конечно, - сразу же ответила она. - В гараже стоит серая "Нива". Это не твоя?
- Возможно, - согласился я, в радостном удивлении. - Там в салоне что-нибудь есть?
Таня пожала плечами и сказала, что даже в гараж не заходила, только заглянула. Воодушевлённый, я быстро закончил второй распил, в два глотка проглотил уже чуть тёплый чай и, захватив с собой выпиленный посеребренный прут, пошёл за Таней к гаражу.
Мало того, что машина действительно была моей (ну, если точнее, то Андрея), так оказалось, что и вещами никто не интересовался. Куртка так и валялась на полу под рулём рядом с ножом, в её карманах я обнаружил и свой паспорт, и ключ от съёмной квартиры, и кое-какую мелочь. Здорово! Только мобильника для полного счастья не хватает. Скорее всего, он тоже где-то в доме, но искать его - овчинка выделки не стоит.
Таня открыла гараж и сказала:
- Уезжай!
Я оторопело смотрел на неё:
- Ну нет, я тебя здесь не оставлю! Ты хоть понимаешь, что вампиры с тобой сделают, когда поймут, что это ты меня выпустила?
Таня нервно закусила губу, и, поколебавшись несколько мгновений, кивнула:
- Ладно, выезжай во двор, я только дом закрою.
Мы ехали в нашу городскую квартиру. Я чувствовал радостный подъём. Не знаю даже, что окрыляло меня больше: вновь обретённая свобода или Таня рядом со мной. Хотелось немедленно признаться ей в любви, и я с трудом заставил себя молчать. Уж очень не к месту и не ко времени это было. Для того, чтобы не выглядеть нелепо и неловко, нужно, как минимум, помыться, побриться и купить цветы.
Я так и витал в розовых облаках, когда Таня вдруг заявила, что поехала только потому, что считала опасным задерживаться в доме из-за пустого спора. Сейчас она проводит меня и вернётся. А я-то обрадовался, что она не стала мне возражать! Оказывается, преждевременно. Я, естественно, начал бурно протестовать. Не считает же она, что вампиры посмотрят на моё освобождение сквозь пальцы?