И вот спрашивается, почему Элайза решила распрощаться с кольцом? И сестре при этом ничего не объяснила. Если помолвка будет разорвана, обе девушки останутся без средств к существованию. Не могла она так поступить. Или могла? В общем-то, пока Полина ничего толком о характере Элайзы не знала.
В голове мелькнула еще одно предположение. А вдруг Элайза вообще ни при чем? Кольцо могло разрушиться из-за того, что в ее тело переместилась Полина. Магические законы были пока для Поли — темный лес, но логика подсказывала, что перемещение душ должно вызывать о-го-го какой всплеск магической энергии. Тут не только кольцо, а любые железки в округе могли расплавиться.
Ладно. Полина обязательно выяснит, что к чему. А пока нужно попытаться раздобыть дубликат кольца. Меньше всего Поле хотелось оказаться сейчас в центре скандала. Вот только терзали сомнения насчет ювелира. Захочет ли он впутываться в такую скользкую ситуацию. Все-таки речь не о простом украшении, а об обручальном кольце, которое разрушено, возможно, не без применения запретной магии.
— А почему ты думаешь, что господин Изиаль мне поможет?
Глори беспокойно заерзала на сиденье.
— Я надеюсь на это. У тебя с ним были особые отношения, — прошептала она, подавшись вперед. — Ты мне не рассказывала, но я догадывалась — ты работала на него какое-то время. До помолвки с господином Тайлером.
— Работала?
— Да, — Глори нервно сглотнула. — Ты тайно посещала его по ночам.
Тайная работа по ночам? У Полины закрались нехорошие подозрения.
— Это сейчас мы ни в чем не нуждаемся, благодаря господину Тайлеру. Но когда нашим опекуном был дядюшка, мы были сильно стеснены в деньгах. Очень сильно, — плечики Одуванчика понуро опустились.
Полине собственноручно захотелось придушить этого дядюшку. Каким бессердечным скотиной надо быть, чтобы позволить двум сиротам так бедствовать.
— Я ужасно переживала за тебя. Работать на господина Изиаля очень опасно. Это днем он обычный ювелир, а по ночам… — Глори тяжело вздохнула и еле слышно прошептала: — говорят, по ночам он принимает посетителей. Помогает решать разные проблемы… с помощью запретной магии.
Час от часу не легче. Сначала Поля заподозрила, что бедной девушке приходилось продавать себя этому ювелиру, чтобы иметь средства к существованию. А теперь выясняется, что Элайза была втянута в сомнительный бизнес подпольного мага. Но второе все же лучше первого. Хотелось верить, что этот господин с двойным дном поручал помощнице какие-нибудь невинные подсобные работы.
— Глори, а как ты узнала, что я работала на Изиаля, если я тебе об этом не рассказывала?
Одуванчик почему-то совсем сникла. Помолчала немного, а потом начала убитым голосом.
— Однажды я проследила за тобой. Мне покоя не давало, куда ты отлучаешься по ночам. Я заметила, как ты заходила в особняк господина Изиаля. С черного входа. На утро я не выдержала и спросила, зачем ты туда ходишь. Ты очень рассердилась, когда поняла, что я за тобой следила. Мы поругались. С того момента ты стала особенно скрытной.
Глори замолчала. Смотрела виноватыми полными слез глазами.
— Прости меня, Лайзи. Я плохая сестра. Я потом так раскаивалась, что расстроила тебя, — худенькая ручка потянулась к Полине, но не решилась дотронуться. Так и повисла безвольно и обреченно. — Я сделала это только потому, что очень волновалась за тебя. Прошу, не сердись.
Поля не могла выдержать этого горького сожаления на бледном личике. Она дотянулась до соседнего кресла, чтобы притянуть Одуванчика к себе, прижать осторожно и нежно. Господи, какая хрупкая. Она еще тоньше, чем кажется.
— Конечно, не сержусь, Глори. Ты замечательная сестра. Самая заботливая и преданная.
Наверно, Поля не имела права говорить от имени Элайзы. Неизвестно, что та на самом деле думает о сестре. Но сейчас ей было плевать. Им обеим: и Глори, и Полине так необходимы были эти слова.
Глори воробушком притихла в Полиных руках. В глазищах-блюдцах высыхали непролитые слезы.
Глава 6. Женские проблемы
До полуночи оставалось еще около часа, и Глори отлучилась на кухню, чтобы принести молока и печенья.
— Наша служанка Флиса по вечерам уходит домой, — накрывая на столик, рассказала Одуванчик. — С нами остается только наша гувернантка, госпожа Рикель. Она уже в почтенном возрасте. В последнее время сильно сдала. По большей части дремлет в своей комнате.