Поведение воинствующих епископов производило на современников отталкивающее впечатление. Они были подсудны только суду Рима; но нужно было дойти до самых крайних пределов отчаяния, чтобы решиться жаловаться на них в Рим; даже и в случае подачи жалобы безнаказанность обвиняемого была более чем вероятна: во-первых, трудно было доказать виновность; во-вторых, дела тянулись бесконечно долго, и, в-третьих, всем прекрасно была известна продажность Римской курии. Обвинения против епископов легко могли кончиться печально для самих обвинителей.
Правда, когда папский престол занимал энергичный и неподкупный папа, вроде Иннокентия III, появлялась некоторая надежда добиться справедливости; число судебных дел против епископов во время этого папы показывает, сколь многочисленны были их прегрешения. Но даже и при Иннокентии III волокита в делах и явное нежелание Рима выносить обвинительные приговоры епископам служили достаточным основанием, чтобы удерживать недовольных от жалоб. Так, например, в 1198 году Жерар де Ружмон, архиепископ Безансонский, был обвинен своим капитулом в клятвопреступлении, симонии и кровосмешении. Вызванные в Рим обвинители, не отказываясь от своих слов, не решились, однако, подтвердить свои претензии, и папа Иннокентий, приведя евангельский рассказ о блуднице, отпустил архиепископа с миром, ограничившись данным ему советом впредь не грешить. Но поведение архиепископа не изменилось к лучшему, и в конце концов в Безансонской епархии религия стала предметом всеобщих насмешек. Жерар продолжал жить с одной из своих родственниц, ремиремонской аббатисой и с другими наложницами, из которых одна была монахиней, а другая — дочерью священника; ни одной церкви не освящал он, ни одного таинства не совершал, не получив предварительно крупной платы; лихоимство архиепископа разоряло подвластное ему духовенство, которое жило беднее крестьян и презиралось своими прихожанами. Монахам и монахиням за взятки архиепископ разрешал выходить из монастыря и вступать в брак. Наконец долготерпение горожан истощилось, и они силой прогнали Жерара де Ружмона, который удалился в аббатство Бельво, где и умер в 1225 году.
Похожими подвигами прославился епископ Туля Маге Лотарингский. Посвященный в 1200 году, он проявил такие хищнические наклонности, что уже через два года капитул обратился к папе Иннокентию с просьбой о его смещении, но прошло целых десять лет в расследованиях и апелляциях, прежде чем он был низложен. После этого Маге Лотарингский весь ушел в охоту, разврат и пиры; любимой его наложницей была родная дочь, прижитая им с одной монахиней. В 1217 году он заказал убийство своего преемника Рено де Санлиса. После этого, видимо, истощилось терпение даже его близких родственников, и Маге был убит своим дядей, герцогом Лотарингским Тибо, который не счел возможным положиться на правосудие.
В Нарбонне архиепископ Беранже, побочный сын Раймунда Беранже, графа Барселонского, не жил в своей епархии, предпочитая ей Арагон, где он пользовался тем, что давало богатое аббатство и Леридская епископия. В Нарбонну он был назначен в 1190 году, но впервые побывал там в 1204 году, хотя и получал с нее огромные доходы, как законные, так и незаконные, от продажи бенефиций и епископских мест. На продаваемые им церковные должности часто попадали люди самого распущенного образа жизни. А случалось и так, что на епископские кафедры назначались совсем еще юноши. Эти почти что дети быстро входили во вкус легкой наживы, начинали торговать алтарями и выворачивать карманы верующих.
В 1200 году Иннокентий III потребовал от Беранже подробного отчета и вызвал его к себе. Архиепископ вызов проигнорировал. Папа потребовал его снова и затем писал к Беранже еще несколько лет, но без особого успеха — архиепископ тянул время. Наконец, выйдя из терпения, в 1210 году Иннокентий предписал своему легату немедленно приступить к рассмотрению дела архиепископа Нарбонны. Но, несмотря на все это, Беранже был отрешен от кафедры только в 1217 году. Да и то только, потому что папский легат Арно Ситоский пожелал занять его кафедру. В ином случае, весьма вероятно, Беранже еще многие годы преспокойно вел бы привычный образ жизни и получал доходы с церковных владений.