Джин лишь сейчас поняла, как была глупа, когда опасалась встречи с бывшим мужем. Если когда-то в ее душе и жили теплые чувства к Феликсу, они давно испарились бесследно. Теперь Джин чувствовала только одно — сожаление о бездарно прожитых годах.
— Но ты же любишь меня, Джин!
Феликс явно не готов был смириться с тем, что услышал. Джин возвела глаза к потолку. Если не поостеречься, этот разговор, того и гляди, перерастет в еще одну шумную стычку, а уж этого она никак не может допустить. Тяжело вздохнув, Джин указала на дверь, которая вела в общую гостиную.
— Пойдем туда, — сказала она, прикинув, что в это время дня в гостиной наверняка никого нет.
Как и предвидела Джин, гостиная пустовала.
— Ты же любишь меня, Джин, — повторил Феликс, едва они закрыли за собой дверь гостиной. — Ты знаешь это, и не притворяйся, что я не прав.
— Ты действительно не прав, — ровным голосом сказала Джин. — Когда-то мне казалось, что я люблю тебя, но больше не кажется. Мне очень жаль, что ты проделал такой путь впустую. Я понятия не имела, что тебе вздумается прилететь сюда, пока Мэб…
— Это из-за него?
Джин обмерла при мысли, сколько вреда он может причинить.
— Н-нет, конечно нет! — торопливо ответила она. — Дерек мой друг… и ничего больше.
— Да ладно тебе, — Феликс презрительно ухмыльнулся, — глаз у меня нет, что ли? Этот тип буквально пожирал тебя взглядом. — Он коротко хохотнул. — Парень, как видно, большой любитель пожилых дамочек.
— Ты ошибаешься…
— Ой, не думаю. — Феликс уловил, что Джин что-то недоговаривает, а поскольку она своим отказом уязвила его самолюбие, он хватался за любую мелочь, лишь бы побольнее ее уколоть. — Валяй, Джин, не стесняйся! Не каждый день повезет потрахаться с таким жеребцом, пусть он и сомнительный тип.
— Феликс, ради Бога!..
Джип испугалась не на шутку, но чем сильнее она волновалась, тем больше Феликс убеждался, что попал в яблочко.
— Э, да кто я такой, чтобы возражать? — почти пропел он и, залихватски набросив пиджак на плечо, бесстыдно подмигнул Джин. — Между прочим, Эдит тоже не старушка, так что я тебя понимаю. Молодого мясца захотелось, верно?
— Ты отвратителен!
Джин замутило от его слов. И вдвойне ужаснее было, что то же самое Феликс может высказать Шарлотте. Господи, нельзя допустить, чтобы он столкнулся с Галанакисами! Если только он намекнет на ее связь с Дереком…
— Я ведь прав? — словно прочтя ее мысли, вкрадчиво спросил Феликс. — Ты спала с этим жеребчиком? Не трудись отрицать, тебя выдают глаза. Ты никогда ничего не умела скрыть.
Джин покачала головой.
— Ты заблуждаешься…
— Разве? — Феликс саркастически вскинул брови. — Надо будет порасспросить Шарлотту. Уверен, она с радостью меня просветит. Она всегда терпеть меня не могла.
— Не… смей! — Джин задохнулась, не в силах скрыть ужаса.
— Это почему же? Разве она ничего не знает о твоем маленьком приключеньице?
Джин охватило отчаяние.
— Шарлотту это не касается.
— Значит, любимой сестричке ты ничего не рассказала. — Феликс многозначительно покачал головой. — Интересненько… Господи, неужели это племянник ее мужа?! — Он коротко хохотнул. — Тогда я понимаю, почему тебе неохота с ней откровенничать.
— Он не племянник Алекоса.
— Жаль. — Феликс окинул задумчивым взглядом ее пылающее лицо.
— Ты… просто омерзителен, — выдавила Джин. — Ты судишь всех по своим грязным меркам.
— Возможно. — Феликс ничуть не оскорбился. — Но ты должна признать, что я на верном пути. В этом твоем романчике есть какая-то тайна.
— Ты, как всегда, преувеличиваешь, — пролепетала Джин.
— Разве? — Феликс явно не поверил ей. — Почему же тогда ты умираешь при мысли, что я расскажу Шарлотте о твоем воздыхателе? Не только же потому, что стыдишься молоденького любовника. Черт возьми, да на твоем месте я сделал бы то же самое!
— Это можно считать признанием?
— Нет. — Феликс хмурился все сильнее. — Но на твоем месте я не спешил бы осуждать других. Знаешь поговорку о тех, кто живет в доме со стеклянной крышей? Так что поостерегись швырять камни.
— Что ты хочешь этим сказать? — насторожилась Джин.
— Только одно: тебе лучше иметь меня другом, чем врагом.
— Ты мне угрожаешь?!
Феликс пожал плечами.
— Понимай как хочешь.
— Зачем тебе это нужно?
— А ты как думаешь? — Феликс ухватил ее за подбородок. — Как ты сама сказала, я хочу, чтобы ты вернулась ко мне. И, если для этого придется прибегнуть к ма-аленькому шантажу… что ж, дело того стоит.
— Неописуемая наглость! — Джин вырвалась и отступила.
— Давай, подыскивай для меня все новые определения. А я, пожалуй, решу, что Шарлотте все же следует знать, чем ты занимаешься в ее гостинице. — Феликс скривил губы. — Тебе решать. — Он окинул взглядом гостиную. — Лично я не против провести пару дней на этом райском островке.
Джип воззрилась на него с неподдельным ужасом.
— Ты не можешь поселиться здесь!
— С чего бы это?
— Я… Шарлотта тебя ни за что не примет.
— Не думаю, что даже Шарлотта захочет испортить свою репутацию. У нее нет причин мне отказывать. Пью я мало и даже не курю. Что до причинения беспокойства другим постояльцам…
Джин вскинула голову.
— Ты мне здесь не нужен, Феликс!
— Я знаю. — Он гаденько хихикнул. — Не повезло тебе, а?
— Ты не понимаешь. — Джин сделала глубокий вдох. — Я сегодня собиралась уехать.
— Уехать? Куда?
— А ты как думаешь?
— В Штаты?
Джин кивнула.
— Я тебе не верю.
— Лучше поверь. Это правда. Мэб… э-э-э… беспокоилась о тебе. — В душе Джин молилась, чтобы дочь простила ей эту ложь. — И я обещала ей вылететь сегодня же.
16
— Вам звонят, миссис Гловер.
Джин подняла голову и обнаружила, что о ее стол небрежно облокотилась броская, одетая с шиком девица. Реджи Батлер была личной секретаршей босса, и, судя по выражению ее лица, ей вовсе не улыбалось бегать с сообщениями к второразрядным сотрудникам фирмы.
— Звонят? — Джин похолодела от недоброго предчувствия. — А… кто?
— Ваша дочь, наверное, — предположила Реджи, и Джин стало чуть полегче. — Я не спрашивала. Босс не одобряет, когда в рабочее время звонят по личным делам.
— Да, я знаю.
Голос у Джин был виноватый, но внутри у нее все сжималось от смятения и страха. В таком состоянии она пребывала с тех пор, как вернулась из Греции, и ее не успокоило даже то, что Феликс, похоже, смирился с тем, что дорога назад ему заказана. Слишком хорошо Джин осознавала, какую власть он обрел над ней, и все еще не была уверена, что Феликсу не взбредет в голову рассказать обо всем Шарлотте.
Существовала, конечно, возможность, что Шарлотта попросту не захочет с ним разговаривать. Она без восторга отнеслась к решению сестры досрочно вернуться домой и справедливо обвиняла Феликса, что он испортил Джин отдых.
Впрочем, с горечью размышляла Джин, это было не вполне справедливо. Свой отдых я испортила сама — еще до того, как приехала в Грецию. Только тогда я об этом еще не знала.
В любом случае, ей оставалось только одно — вернуться в Штаты. Нужно было убрать Феликса из гостиницы прежде, чем на него наткнутся Алекос и Шарлотта. Если бы им вздумалось устроить сцену, Феликс в отместку, не задумываясь, рассказал бы Шарлотте, чем занимается ее драгоценная сестра, хотя, разумеется, он и предположить не мог, насколько катастрофическими будут последствия его шага.
Джин сумела убедить Феликса, что в его же интересах вернуться в аэропорт и ждать ее там. Она собиралась позвонить Димитрису Бабалетсосу и попросить доставить их в Афины. Феликс, конечно, разворчался, но Джин каким-то чудом удалось внушить ему, что, если он не согласится на ее условия, она вернется в Штаты одна, а он потеряет последний шанс добиться своей цели. Феликс, поскольку никак не мог поверить, что Джин навсегда для него потеряна, согласился.