— И это правда, — быстро сказала Джин. — Ох… Мэб, как думаешь, он мог позвонить Шарлотте?
— А если и позвонил, что это изменит? — удивилась Мэб. — Тетя Шарлотта здесь совершенно ни при чем.
— Очень даже при чем! — с отчаянием возразила Джин. — Понимаешь, Мэб, Дерек встречается с Оливией. Шарлотта и Алекос ждут, когда они поженятся.
— Шутишь! — У Мэб отвисла челюсть.
— Нисколько не шучу.
— Но ведь он старше Оливии!
— Ненамного, — бесцветным голосом сказала Джин. — Ему всего двадцать девять. Я его почти на десять лет старше.
Мэб испытующе взглянула на мать.
— И для тебя это так важно?
— А для тебя?
Мэб задумчиво потянулась, сцепив руки на затылке.
— Для меня? Мне-то какое до этого дело? — Девушка моргнула. — Погоди… ты хочешь сказать, что у вас роман?
Джин покачала головой.
— Я уже не знаю, что и думать.
Мэб помолчала, пытаясь осмыслить ее слова, и осторожно предложила:
— Давай-ка начистоту. Как узнал об этом папа… если он вообще что-нибудь знает?
— Он увидел нас вместе, — устало ответила Джин. — Я шла сообщить Шарлотте, что уезжаю, и Дерек перехватил меня… в вестибюле гостиницы.
— И что? — Глаза Мэб округлились. — Дерек целовал тебя или…
— Ничего подобного! — воскликнула Джин и покраснела до корней волос. — Мы просто… разговаривали, вот и все.
— И только поэтому папа решил, что у вас роман? — Мэб недоверчиво покачала головой.
— Ладно. — Поколебавшись, Джин описала дочери все, что произошло до того, как Дерек сцепился с Феликсом. — Так что, как видишь, все вполне правдоподобно.
— Ух ты! А я-то думала, что у тебя скучная жизнь… — Мэб не сумела сдержать злорадный смешок. — Бьюсь об заклад, папе это не понравилось.
— Не понравилось, — подтвердила Джин. — Тогда-то я и поняла, что должна немедленно убрать его из гостиницы. Если бы он рассказал Шарлотте…
— А может быть, рассказал? — вдруг спросила Мэб. — Может быть, Дерек именно поэтому приехал? Потому что порвал с Оливией?
Джин не хотелось в это верить, но в предположении Мэб был резон.
— Надеюсь, что нет, — сказала Джин.
Она безжалостно наступила на хрупкий росток надежды, проклюнувшийся в ее сердце, когда она подумала, что Дерек был готов скорее рассказать Оливии правду, чем упустить ее. Джин. Нет, подумала она с горечью, все это глупости. С моего отъезда прошло три недели. Что-то слишком долго Дерек принимал решение…
— То есть как это — надеешься? Поправь меня, если я ошибаюсь, но у меня создалось четкое впечатление, что этот человек тебе небезразличен. Так тебе наплевать, если он женится на другой?
— Меня это не касается. — Джин не хотелось обсуждать с дочерью денежные трудности Галанакисов.
— Да ну? — Мэб пристально взглянула на нее. — Ты злишься, потому что думаешь, что папа мог все рассказать тете Шарлотте?
— Возможно, — уклончиво ответила Джин, удивляясь, как до сих пор не разбила чашку. Она поставила чашки и молочник на поднос. — Идем выпьем чаю, а потом я вернусь на работу.
— Но… — Мэб уставилась на мать во все глаза. — Ты разве не собираешься позвонить… Дереку?
— Вряд ли. Не смотри на меня так, Мэб. Я знаю, что делаю. Как ты верно подметила, мужчины вроде Дерека Ангелиди не влюбляются в таких женщин, как я.
17
Сказать это было легко, доказать самой себе — труднее. Всю вторую половину неимоверно долгого дня Джин билась над тем, чтобы оправдать свое решение, — и безуспешно. Что бы ни привело Дерека на Аляску — а она просто не могла поверить, будто он проделал такой долгий путь только ради нее, — снова увидеться с ним было бы приятно.
Да, приятно, грустно думала Джин, радуясь тому, что стрелки часов вот-вот покажут пять пополудни, и можно будет идти домой. Возвращение в Штаты, необходимость как-то укротить амбиции Феликса, даже скучная работа и ежедневная домашняя рутина — все это помогло заглушить боль, которую испытывала Джин, покидая Тинос. Помогло, однако, ненадолго.
Чем дальше, тем труднее Джин засыпала по ночам. Ей виделось, как Дерек обнимает ее, как страстно сплетаются в ночи их нагие тела, и от этих видений сердце Джин билось все неистовее, будто собиралось выпрыгнуть из груди. Порой эти видения и вовсе прогоняли сон, однако настоящие мучения доставляли ей воспоминания, каким стало лицо Дерека, когда она попросила его уйти.
Конечно же, Джин считала, что больше ей не доведется с ним встретиться. Что бы ни было между ними, а он в конце концов женится на Оливии и подарит своим родителям долгожданных внуков. Наверняка он решит, что Джин вернулась к Феликсу. Сколько бы она ни твердила, что больше не любит бывшего мужа, в его стычке с Дереком она приняла сторону Феликса и этим неоспоримо доказала свою неискренность.
Теперь же все ее благие размышления о будущем пошли прахом. Джин не знала, что будет дальше, и, вопреки тому, что сказала дочери, изнывала от соблазна еще хоть раз — в последний! — увидеться с Дереком.
Дома ее ожидала записка Мэб. Джин развернула ее дрожащими руками, но о Дереке там не было ни слова. Мэб сообщала, что после работы отправится ужинать с другом. Пусть Джин не беспокоится и не ждет ее. Брайан благополучно проводит ее до дома хоть посреди ночи.
Джин горестно вздохнула. Счастливица Мэб! Она уверена в будущем. В нем нет места ни нежеланной беременности, ни браку, заключенному скорее из необходимости, чем по любви.
При мысли о том, что весь вечер проведет в одиночестве, Джин испытала разочарование. Она надеялась, что Мэб после работы вернется домой. Ей хотелось поговорить с дочерью — вернее, если честно, расспросить ее о Дереке. Мэб, однако, явно решила, что мать высказалась о своих отношениях с Дереком, и тема эта закрыта.
Тактичная девочка, мрачно подумала Джин. Я категорически объявила, что не хочу встречаться с Дереком, кого же, кроме себя самой, винить, если Мэб поймала меня на слове?
И все же ее упорно преследовала мысль о Дереке, который ужинал в отеле один-одинешенек. А может, он бродит по городу? Или же сидит у себя в номере, ожидая ее звонка?
Долго же ему придется ждать, с силой сказала себе Джин. Как я могу ему позвонить? Неужели он надеется, что я просто сниму трубку и поболтаю с ним о том о сем, словно его появление в Валдизе — самый естественный для него поступок? Нет, я совсем не такая, и он это знает. А потому должен знать и то, что я чересчур рассудительна — чересчур стара, — чтобы играть в эти игры.
И все же он приехал…
Джин загнала эту мысль в дальний уголок сознания, твердя себе, что не должна тешить себя нелепыми иллюзиями. Разве можно в здравом уме поверить, что Дерек проделал долгий путь только для того, чтобы повидаться с ней? Это невозможно. Этого просто не может быть!
Тогда почему он здесь?
Нет, решила Джин, больше не буду забивать себе голову этими глупостями. Так можно добиться лишь одного: развеять в дым и без того зыбкий островок нормальной обыденной жизни, который мне за эти три недели удалось сотворить. Пусть я пока еще плохо сплю по ночам, пусть страдаю и мучаю себя запретными воспоминаниями, — рано или поздно я все это преодолею. Должна преодолеть. Иначе просто нельзя.
Войдя в спальню, Джин остановилась перед зеркалом. Боже, ну и видок! Судя по всему, скоро она опять станет такой, какой была до поездки в Грецию. Даже лицо заметно побледнело, и великолепный южный загар понемногу теряет свою силу.
Покачав головой, Джин отвернулась от зеркала, и тут ее осенило: может быть, все-таки стоит встретиться с Дереком — именно здесь и именно сейчас? В обыденной обстановке, без роскошных декораций Тиноса он увидит Джин такой, какая она есть на самом деле. Не загорелой искусительницей, как ему казалось на острове, а затюканной домохозяйкой без малейших претензий на элегантность и красоту.