Но был ли так же пьян Дерек? Тогда казалось, что это так, но теперь Джин не могла отделаться от мысли, что он-то очень хорошо осознавал, что происходит. Она и сейчас помнила, как Дерек, лаская ее бедра, подцепил большими пальцами край трусиков — и одним резким движением сдернул их.
После этого они совсем обезумели. Вспомнив об этом, Джин чуть не застонала. Когда, в каком страшном сне успела она превратиться в незнакомку, которая бесстыдно отдавалась губам и языку мужчины, наслаждаясь ласками, о которых до тех пор лишь читала в романах? Неужели она и вправду широко раздвинула ноги, выгнувшись навстречу опытным движениям его языка, и взмыла к самым вершинам упоительного безумия? И неужели это она блаженно вскрикнула, когда Дерек наконец вошел в нее, и обвила ногами его талию, со стоном умоляя его не медлить?
Да, так и было: она, ничтожная и распутная тварь, сходила с ума от желания отдаться Дереку, поощряла его стонами и вскриками — сейчас Джин даже не верилось, что она могла так себя вести. Весь мир для нее исчез, замкнулся в том, что делал с ней Дерек… И, когда наслаждение достигло предела, он — Джин помнила это — запечатал поцелуем сладостный крик на ее губах.
Вконец раздавленная этими воспоминаниями, Джин мрачно гадала: неужели мужчина после подобной ночи чувствует те же угрызения совести, что и женщина? Нет, скорее всего нет — ведь иначе Дерек, когда все закончилось, не признался бы ей, что никогда не испытывал ничего подобного…
5
Вертолет вдруг резко ухнул вниз, и Джин вцепилась в кресло, вызвав у пилота сочувственную усмешку.
— Прошу прощения, — извинился Димитрий, — но мы вот-вот сядем, а вас никак не добудиться.
Джин удивленно взглянула на него.
— Я не спала.
— Да ну? Глаза-то у вас были закрыты. Да не беспокойтесь, я никому не скажу.
Джин решила не спорить. Пусть лучше думает, что она спала, а не воскрешала в памяти самое унизительное событие в своей жизни.
— Спасибо. — Ей удалось произнести это слово безразличным тоном. — Должно быть, я устала. Я… сегодня проснулась слишком рано.
И обнаружила, что Дерек исчез. Глупо, но Джин ожидала совсем другого, хотя и понимала, что это нереально. И все же, после того как они почти всю ночь сплетались в полных бурной страсти объятиях, Дерек мог бы найти для нее хоть словечко. Пусть даже это было бы «прощай».
Как бы не так. Он, судя по всему, ушел, пока Джин спала, и в душе у нее осталась унылая пустота. А впрочем, чего она ожидала? Все, что могло быть сказано, они сказали друг другу ночью, и Дерек, по крайней мере, спас их обоих от тягостной необходимости придумывать поутру тему для светской болтовни.
И все равно Джин вопреки всему гадала, куда он мог деться. Ее даже слегка позабавила мысль, что Дерек, быть может, летит домой тем же рейсом, что и она, однако его среди пассажиров «Боинга» не было.
Отогнав эти неуместные мысли, она заставила себя вернуться в настоящее. Теперь под вертолетом тянулась внизу посадочная полоса — узкая лента асфальта, с одной стороны окаймленная зеленью, с другой — песчаным берегом. Пляж цвета слоновой кости полого ниспадал к голубовато-зеленой воде, и неутомимый прибой колыхал, накатывая на берег, невесомое кружево пены.
Джин была так зачарована этим зрелищем, что почти не заметила, как вертолет коснулся земли, и осознала, что они сели, лишь когда Димитрис выключил винт.
— Добро пожаловать на Тинос! — объявил он. — Уверен, вам здесь понравится.
— Надеюсь, — отозвалась Джин, восхищенно озираясь. — До чего же красиво! Поверить не могу, что я все же добралась сюда.
— Ничего, привыкнете, — отозвался Димитрис. Он кивком указал на компанию, собравшуюся около кремового кабриолета и ярко-красного двухместного «жука». — Похоже, вас встречают со всеми почестями. Это «жук» Лотти, а кабриолет — с виллы «Левкадия». Видно, молодого Ангелиди тоже ожидают сегодня. — Встретив непонимающий взгляд Джин, он пояснил: — Так назвал когда-то свое поместье Василиос Ангелиди, а было это лет сто назад. Этот Василиос, кстати, был тот еще мошенник. Хватался за что угодно, лишь бы денежками пахло.
Джин вопросительно вскинула бровь.
— Хотите сказать, что он был контрабандистом?
— И контрабандистом тоже, — без улыбки подтвердил Димитрис. — А вот и Лотти. Давайте-ка, я помогу вам выйти.
— Джин! — Шарлотта нетерпеливо переминалась у вертолета. — Ну, Джин, скорее же спускайся! Я так хочу наконец тебя обнять!
Она и впрямь заключила сестру в сердечные объятия, и у Джин защипало глаза от непрошеных слез. По крайней мере, благодарно подумала она, Шарлотта нисколько не изменилась. Она все такая же радушная и шумная, вот только выглядит чуточку непривычно в легкомысленном топе и в белых шортах. А какая загорелая! — завистливо думала Джин, отстраняясь, чтобы получше рассмотреть сестру. Даже темные волосы Шарлотты кое-где выгорели до золотисто-песочного цвета, отчего ее прическа казалась небрежной и в то же время изысканной.
— Как же приятно вновь с тобой увидеться! — продолжала Шарлотта, не давая Джин вставить хоть слово. — Сколько лет прошло с тех пор, как я в последний раз была в Америке? Три?
— Пять, — уточнила Джин, улыбаясь сквозь слезы. — Ох, Шарлотта, как же я по тебе соскучилась!
— И я по тебе тоже, — отозвалась Шарлотта, повернувшись к девушке, которая в эту минуту подошла к ним. — Оливия, ты ведь помнишь мою сестру Джин?
— Да, конечно. — Оливия приветливо улыбнулась и тут же приставила ладонь козырьком к глазам, пристально вглядываясь в линию горизонта над морем.
Шарлотта скорчила гримасу.
— Не суди ее строго, Джин. Сегодня из Штатов должен прилететь и ее сердечный дружок. Я тебе говорила, что Оливия скоро выйдет замуж?
Джин хотела уточнить, что ей об этом сообщил Димитрис, но Шарлотта и не думала дожидаться ответа.
— Ты ведь с ним незнакома, верно? Я просила его отыскать тебя в аэропорту, но, думаю, было бы нереально ожидать, что он сумеет узнать тебя в этакой толпе.
— Д-да… не думаю… — выдавила Джин, хотя именно эта мысль сейчас ужаснула ее. — А… как его зовут?
— Летит!
Услышав радостный крик Оливии, все разом посмотрели на небо, и Шарлотта ободряюще сжала плечо дочери.
— Я же говорила, что он не задержится. — И, обращаясь к Джин, пояснила: — Оливия и Николас, младший сын Ангелиди, торчат здесь почти час. Ее жених отсутствовал добрых десять дней, представляешь, с каким нетерпением Оливия его ждет!
— Д-да, конечно… — Джин судорожно сглотнула, заметив, что Оливия одарила мать раздраженным взглядом. — Ты так и не сказала мне, как его…
— Давайте я помогу вам с багажом, — вмешался Димитрис, который уже выгрузил из вертолета вещи Джин. — Положить их в «жука», да. Лотти?
— О нет, не стоит вам беспокоиться! — возразила Джин.
Шарлотта подозвала одного из носильщиков, которые торчали возле кабриолета, болтая со смуглым молодым человеком, судя по всему, будущим деверем Оливии.
— Спасибо, Димитрис. Ты оказал мне бесценную услугу.
— И мне, — быстро вставила Джин. — Полет был замечательным.
— Ну, тебе еще представится случай как следует поблагодарить Димитриса, — заметила Шарлотта. — Он как-нибудь обязательно придет к нам на ужин, верно ведь, дорогой?
— С превеликим удовольствием, — отозвался Димитрис.
Джин, перехватив взгляд, которым он обменялся с ее сестрой, вспомнила, что Димитрис намекал на хобби Шарлотты сводничать. Джин от души понадеялась, что они не будут на нее в обиде, если их планы провалятся.
Солнечный блик сверкнул на серебристой обшивке самолета, подлетавшего к острову, и это напомнило Джин об иной, более близкой опасности. Во рту у нее пересохло от ужасной мысли: что, если ее подозрения подтвердятся? Да нет же, не может быть! Мужчина, с которым так быстро свела и развела ее жизнь, никак не может оказаться будущим зятем Шарлотты. Судьба не может быть так жестока.