Я удручённо вздохнул.
— И что, всё это прямо так необходимо?
— Ну ты же хочешь выглядеть сволочью или как?
До наступления темноты я сходил в торговый центр и купил себе новое, «злодейское» одеяние: штаны и рубашки ужасного вида, с дырками и жуткими картинками. Вернувшись домой, я продефилировал перед Тайсоном в своём новом обличье. Вот теперь он встревожился.
— Ты чего? — осведомился я. — Или тряпки не те?
— Да нет... — замялся Тайсон, — я просто... ну, не знаю... Ты сам на себя не похож, Джаред.
Я глянул в зеркало, вмонтированное в дверцу его шкафа. Он прав. Я выглядел, словно злой двойник себя самого.
— Отлично, как раз то что надо.
Тайсон поёжился.
— Слушай, а зачем тебе это всё?
Но я ничего ему не рассказал. На то у меня имелись свои соображения, поделиться которыми я покуда ни с кем не мог.
В коридоре я налетел на маму. Та отреагировала немедленно:
— Мне не нравится, когда ты так одеваешься, Джаред.
Меня удивило не то, что ей мой новый стиль не по нутру. Меня удивило, как она это сказала — словно я уже одевался так прежде.
— Да сейчас все так ходят.
— Ты не все, — возразила она и добавила: — Будешь таскать это — стирай его сам. Я и пальцем не притронусь.
На следующий день я надел свои злодейские одёжки в школу, и эффект получился впечатляющий. Все встречные-поперечные оборачивались мне вслед — как ученики, так и учителя. Немало бровей ошеломлённо поднималось при виде моего поведения на уроках — развалистая небрежная поза, взгляд в никуда... Я словно бы окутался густой мрачной тенью, тяжёлой, как запах некоторых одеколонов.
Именно таким в глазах всех и должен быть лидер Теневого клуба. Мой великий эксперимент «Мрачный Теневой Владыка (МТВ)» начался.
Грин натуральным образом взъярился, что, с одной стороны, испугало меня, а с другой, можно сказать, обрадовало: теперь из нас двоих параноиком был он, а не я. На одной из переменок Джоди Латтимер попыталась передать мне какой-то конспект, но Грин помешал, устроив нечто вроде допроса третьей степени. Он вынырнул из ниоткуда и уставился на нас таким взглядом, словно мы занимались чем-то предосудительным.
— Это ещё что такое?! — набросился завуч на Джоди. Мы оба воззрились на него, словно он явился с Марса. — Я жду объяснений, мисс Латтимер!
На Джоди была её любимая джинсовая бейсболка, только сегодня она надела её как положено. Над козырьком бейсболки красовались ярко-оранжевые буквы «ТК».
— А что? — спокойно отозвалась она. — Мой папа ходит в теннисный клуб. Там таких кепок навалом.
Только тут мне стал ясен ход мыслей Грина. Он, конечно, думал, что «ТК» означает «Теневой клуб».
— Неужели вы отстраните Джоди от занятий из-за какой-то шапки? — поинтересовался я. Грин бросил на меня взгляд, способный заморозить море. Я знал, что на конец недели он запланировал встречу со мной и моими родителями. Он метал громы и молнии, грозил отстранением и исключением, и что греха таить — меня это беспокоило, потому что запись об исключении из школы остаётся в твоём личном деле на всю жизнь. И всё же рентгеновский взгляд завуча больше меня не пугал, потому что я ясно отдавал себе отчёт: видеть насквозь мистер Грин не способен.
Я всё больше проникаюсь уверенностью, что в термодинамике помимо известных трёх законов существует четвёртый. Наряду с законом сохранения энергии имеет место закон сохранения странности, или, иначе, «закон закидона», благодаря которому в мире поддерживается равновесие. В моём случае он выразился в следующем: в то время как я всё больше становился похож на худший кошмар всех матерей, кое у кого другого поведение изменилось в сторону большей нормальности.
Как-то на первой неделе эксперимента «МТВ», вернувшись домой из школы, я застал на кухне незнакомого пацана — тот копался у нас в холодильнике. Наверно, приятель Тайсона, решил я; хотя странно — Тайсон никогда не приводил своих друзей домой. Да и были ли у него друзья? Я уже собрался спросить чужака, что он, собственно, забыл в нашем холодильнике и не нужна ли ему помощь, но вовремя вспомнил, что я теперь Мрачный Теневой Владыка, и прорычал:
— Эй, приятель, берёшь товар? А платить кто будет?
Пацан обернулся. У него оказалось знакомое лицо в совершенно незнакомой упаковке.
— Привет, Джаред!
Вот тебе и раз. Это не был дружок Тайсона. Это был сам Тайсон. Его лохмы, чересчур длинные и вечно торчащие дыбом, а теперь коротко подстриженные, образовывали на затылке аккуратную, чёткую линию. Он даже сбрил реденькие козлиные волоски на подбородке, грозящие когда-нибудь стать бородой.