- Надеюсь, Аими-сан не против занять место посредине – как наша гостья,- тут же подал голос Нобу-сан.- И так будет удобнее говорить с господином о предстоящем путешествии.
- Каком путешествии?- тут же заинтересовался "господин".
- Мне нужно к ториям,- я осталась упрямо сидеть за крайним столиком.- Как только рана окончательно заживёт.
- И при чём здесь я?
- Хотела просить тебя о помощи,- пыталась придать голосу мягкость, но ничего не выходило.- Мне самой к ним не добраться.
- Это точно!- хмыкнул он.
Я разгладила ткань кимоно на подогнутых под себя коленях, стараясь сохранить хладнокровие. Столько времени провела с величавым Иошинори-сама, восторженно наблюдая за каждым его движением, но его выдержке не научилась ни на йоту.
- Для чего тебе к ториям?- небрежно поинтересовался Кэцеро.- Думаешь, сможешь вернуться в свой мир?
- Конечно, смогу!- вскинулась я.
Не хочу даже допускать мысли, что это может не сработать! Кэцеро сложил на животе руки, спрятав когтистые пальцы в рукавах "нового" кимоно.
- Я подумаю.
С трудом удержалась, чтобы не залепить ему оплеуху. Разумеется, быть моим телохранителем он не обязан. Но, наверное, я была слишком уверена в утвердительном ответе, чтобы спокойно воспринять расплывчатое "Я подумаю".
- Это ещё не всё,- так и не смогла смягчить тон.- Место, где ты нашёл меня, далеко отсюда?
- Место, где я спас тебя от óни?- ехидно уточнил он.- Нет, не очень.
- Неподалёку от него, где-то в дне ходьбы, должен быть пруд,- проигнорировала я намёк.- Можешь отвести меня хотя бы туда... в ближайшее время?
- Зачем?
- Нужно.
Кэцеро вскинул голову.
- Я подумаю и об этом.
В этот раз уклончивый ответ меня не разозлил – я едва его восприняла. Перед глазами возникла картина, забыть которую не удастся никогда. Пруд, заросший кувшинками, вьющиеся над водой стрекозы, кровь на траве... и неподвижное тело парня, проделавшего долгий путь, чтобы меня спасти...
- Аими-сан?
Я подняла глаза на возникшего перед столиком монаха, державшего поднос, уставленный чашечками с едой. Даже не заметила, как он подошёл.
- Когда хочешь отправиться к этому пруду?- ворчливо поинтересовался Кэцеро.
- Когда сможешь меня отвести,- прошептала я.
Наверное, никогда не смогу вспоминать о Тэкэхиро без того, чтобы к горлу не подступали слёзы. Уставившись на чашечку с дымящимся рисом, которую Нобу-сан поставил на столик, я не видела лица Кэцеро, но чувствовала на себе его взгляд.
- Что там, возле пруда?- непривычно серьёзным тоном спросил он.
И я едва слышно ответила:
- Останки… которые нужно похоронить… если они ещё там…
[1]Энгава – японская открытая галерея/веранда, огибающая с двух или трех сторон японский дом. Представляет собой настил, поднятый над землёй на деревянных опорах.
Глава 4
Ярко-зелёная трава, нежно-зелёный мох, рассеянный зеленоватый свет солнечных лучей, проникавших сквозь густую листву. Я будто оказалась в Изумрудном Городе... разве что вокруг – лес, а не город. Камикадзе то и дело срывался с плеча, чтобы погнаться за какой-нибудь слишком близко подобравшейся птицей. А рядом, поглядывая на меня из-под копны спутанных волос, вышагивал Кэцеро-сама. Оставив храм прошлым утром, мы направлялись к месту, где на меня напали óни. Оттуда легче найти пруд, берег которого стал для Тэкэхиро могилой. Кэцеро согласился сопровождать меня, как только узнал, зачем хочу туда попасть, и за это я была ему благодарна. Но в остальном... Когда покидали святилище, я до дрожи впечатлилась жутковатыми статуями монахов по обеим сторонам ступеней, ведущих с холма, на котором раскинулись храмовые строения. Замершие в разных позах, с воздетыми к небу или сложенными для молитвы руками, они, казалось, следили, за тем, как мы спускаемся в лес. И, стоило поёжиться, полудемон начал "умиляться" моей впечатлительности. Предложение перенести меня к месту побоища – так, по его словам, мы добрались бы всего за полдня – я отвергла наотрез. И весь день была вынуждена выслушивать, насколько медленно передвигаюсь. Пригрозила начать петь, если он не прекратит насмешки, но Кэцеро только оживился, предлагая исполнить угрозу. Тогда я надвинула на брови касу и замолчала, совершенно перестав на него реагировать. Вплоть до прошлой ночи он ещё пытался завязать со мной разговор, но под конец сдался, проворчав, что, не будь я человеком, составила бы прекрасную пару его молчаливому, как придорожный валун, братцу. Слова больно резанули по моим незажившим душевным ранам. Процедив сквозь зубы "Дикарь!", я отвернулась к дереву, у корней которого устроилась на ночлег, с содроганием думая о длительном путешествии к ториям в компании этого грубияна. Если, конечно, он соизволит меня сопровождать…