– О ком это ты? – спросила Али, притворяясь, будто с головой ушла в чтение журнала но травматологии. Да, она усиленно пялилась в него последние минут десять, но не вникла ни в единое слово.
– Ну, будь у меня другие наклонности, пожалуй, тот здоровый блондин меня бы устроил, но раз уж у меня, в принципе, ничего с ним быть не может, то остается та сладенькая с голубыми глазками.
– Сладенькая?! Ты правда так сказала? – Али не хотела разговаривать на эту тему. Она не нуждалась в очередных напоминаниях о том, насколько привлекательна была Бо Кросс. – Тебе что, пятнадцать лет?
Винтер смущенно улыбнулась. – Ну, что я могу сказать _, гормоны. Мое тело жаждет того, на что оно больше не способно. Это ужасно, бедная Пирс! Только я на нее сорвусь за то, что она слишком громко дышит в постели, как в следующий момент начинаю требовать, чтобы она доставила мне удовольствие, не задавая лишних вопросов.
– Спорю, что она не жалуется. – Усмехнулась Али.
– Может, она просто не рискует этого делать. – Винтер посмотрела на подругу неумолимым взглядом. – И не уходи от вопроса. Ведь это была она? Та самая, что тогда звала тебя на свидание?
– Ну-у-у. – Уклончиво протянула Али, перелистывая журнальную страницу.
– Почему все-таки ты ей отказала? Мне просто любопытно! – Винтер повернулась на бок и подперла рукой голову – Знаешь, хотя я сейчас размером с дом и безумно счастлива в браке, но даже я оценила ее достоинства.
– Достоинства? Должно быть, мы говорим о разных женщинах, – фыркнула Али. – Лично мне требуется чуть больше, чем ходячий оргазм со сказочными глазами, чтобы у меня пробудился интерес. И вообще, я же тебе уже говорила. Она даже не допускает мысли, что кто-то может сказать ей нет, потому что, скорее всего, ей никогда и не отказывали. – Али перевернула еще одну страницу. – Вплоть до сегодняшнего дня.
– Она снова позвала тебя на свидание? – спросила Винтер.
– Хм-м.
– Эй. Али, – мягко сказала Винтер, – почему ты отказала ей на самом деле? Ты уже сто лет не ходила ни с кем на свидание.
Али, наконец, посмотрела на женщину, которую считала своей лучшей подругой и с которой они, столько раз засиживались допоздна за разговорами. С Винтер она праздновала победы и переживала трагедии, как личные, так и профессиональные. В то же время, у Али оставалось немало секретов от нее. Старые привычки так трудно ломать. Сейчас Али, и без того, едва справлялась с неожиданными эмоциями, которые пробудила в ней Бо, поэтому она не могла себе позволить раскрыться перед кем-то еще больше. Даже перед Винтер. – Она бы отлично подошла, если бы мне хотелось исключительно секса, – легким тоном сказала Али.
– Может, это не так уж и плохо, время-то от времени, – поддела ее Винтер. – К тому же свидание – это просто свидание, а не предложение руки и сердца.
– Этого от нее точно ждать не стоит, – Али отбросила так и непрочитанный журнал в сторону. – Я думала об этом. В смысле о том, чтобы закрутить романчик. Никаких обязательств, никаких ожиданий. Но я к такому не привыкла, и не уверена, что у меня получится.
Винтер поменяла позу и села.
– А что тут уметь? Ты идешь с ней на свидание, а потом, если вам обеим этого хочется, ты с ней спишь.
– Ага, понятно. Именно так у тебя все и было с Пирс? Винтер не удержалась и порозовела. Этот легкий румянец сделал ее совсем юной, свежей и невинной.
– Я чуть не поцеловала ее сразу, как положила на нее глаз. Слава богу, я этого не сделала, потому что иначе, я сорвала бы с нее одежду. Или с себя. – Винтер округлила глаза. – А в тот момент, между прочим, мы были в ванной в колледже и громко кричать, понятное дело, было нельзя. Это к слову о пятнадцатилетних.
Али рассмеялась, но внезапно ей вспомнилось, что произошло в раздевалке. Перед ее мысленным взором предстала обнаженная по пояс Бо Кросс. Шрамы на ее теле до сих пор тревожили Али, заставляя ее испытывать нестерпимое желание унять любую боль, какая бы только ни стояла за этими ранами в прошлом. Это чувство Али могла понять, в конце концов, она все-таки врач. Почти все свое время, она проводила в борьбе за хрупкое человеческое тело, спасая его от разрушения и гибели. Но сексуальное желание – это совсем другое. Али не могла делать вид, даже перед самой собой, что ее не влекло к Бо, и это ее совершенно не радовало. Она даже не помнила, когда хотела женщину, которую совсем не знала.
Впрочем, всех своих знакомых женщин она не хотела – не хотела по-настоящему – с такой силой, чтобы рискнуть и подпустить их к себе ближе.
– Я подумаю об этом, хорошо? – пообещала Али, чтобы порадовать Винтер.
– Вот и молодец. Поживи полной жизнью, хотя бы не много.
– Ты просто хочешь поразвлечься за мой счет, – проворчала Али.
– Так и есть. И раз уж я твоя лучшая подруга, то жду от тебя все пикантные подробности. – Винтер уронила голову на спинку дивана и испустила очередной вздох. – Будь добра, поторопись, пока я еще могу всем этим наслаждаться.
– Почему бы тебе не забраться в одну из пустых дежурок и не подремать? Я разбужу тебя, если ты понадобишься.
– Да я в порядке.
– Когда я на тебя смотрю, у меня самой начинает ныть поясница. Давай иди. Нам предстоит еще долгая ночь.
– Хорошо, пойду, если ты пообещаешь мне сходить на свидание с… как там ее зовут?
– Бо Кросс, и это шантаж, между прочим.
– Угу, точно. Так ты согласна?
– Ну и упрямая ты. – Вздохнула Али. – Если она пригласит меня еще раз, ладно, я подумаю.
Винтер с трудом поднялась с дивана и чмокнула Али в Щеку. – Вот и славно. Это сработает.
Али покачала головой, удивляясь, как это Винтер удалось заставить ее пойти на эту уступку. Оставалось надеяться на то, что Бо уже приглядела себе девушку посговорчивее, и ей не придется решать, – выполнять это обещание, которое она полушутя-полусерьезно дала Винтер. Мысль о том, что внимание Бо могло переключиться на кого-то другого, вызвала у Али разочарование. Это было Хорошее предупреждение. Пусть лучше она больше не увидит эту опасно соблазнительную Бо Кросс.
Кросс! – позвал капитан Джеффрис из своего крошечного кабинета, когда Бо и Бобби присоединились к остальным членам команды в общей комнате на первом этаже пожарной станции. – Можно тебя на минуту''
– Конечно, кэп, – откликнулась Бо, – только кофейку себе плесну.
Остальные пятеро пожарных-мужчин, и еще одна женщина, которые были на дежурстве, расселись на диване и мягких креслах перед большим телевизионным экраном, висевшим на стене. Эта картина была для Бо знакомой, здесь ей было спокойно и уютно, как дома с Джилли по вечерам. Пока она не переехала к Джилли три недели назад, эта комната – или какая-нибудь другая вроде нее – были для Бо больше домом, чем ее собственная квартира. Здесь у Бо хранилась одежда, и она забегала на станцию, чтобы поспать, когда не работала, или после того, как проводила с кем-то ночь. Бо любила и своих родителей, и своих братьев, и обожаемую больше всех Джилли, но они не знали ее жизнь с той стороны, с какой знали коллеги по работе. Ее родным было не знакомо то пьянящее чувство, которое охватывает, когда рискуешь своей жизнью, спасая человека. Они не ведали, как это – ходить по лезвию бритвы. Они не знали ее такой. Погруженная в эти мысли, Бо заглянула в каморку, обустроенную под кухню, и взяла кофейник.
Напарники-пожарные знали ее настолько, насколько позволял их совместный профессиональный опыт, сестра знала ее по общей семейной истории, но никто не знал настоящую Бо целиком. Переезд к Джилли заставил Бо понять, насколько эффективно ей удалось перекроить свой мир, поделив его на безопасные маленькие отсеки. Иногда, ей в них становилось очень тесно, и тогда Бо чувствовала, какой одинокой, по сути, она была. Отмахнувшись от этой непривычной для нее меланхолии, Бо налила себе кофе и бухнула в чашку сухих сливок, пока маслянисто-черный кофе не превратился в бледно-желтый – как раз такой, как она любила. То же самое можно было сказать и про ее жизнь: она жила так, как ей нравилось, и хотела, чтобы все так и оставалось.
Потягивая кофе, Бо постучалась в полуоткрытую дверь комнаты, где сидел тридцатилетний темнокожий Джаспер Джеффрис, руководивший пожарной частью под номером 38. Джеффрис сидел за заваленным бумагами столом в углу забитого вещами кабинета, на его гладком лице была написана серьезность. Бо еще не слишком хорошо его знала, но по выражению лица начальника почувствовала, что он ее оценивает.