«зачарованный город» её жизни, она прекрасно знала, на что может рассчитывать, если выйдет на улицу, потому что её обвинят, ей не скажут этого прямо в лицо – о, прямо в лицо, никогда – но она всё равно услышит это за спиной, даже здесь, в своём доме, как они шепчутся за спиной, она даже за куском хлеба выйти не может, хорошо, что несколько дней назад она сходила в магазин за продуктами, и у неё ещё остались немного хлеба, молока, масла, несколько помидоров, ей много не нужно, в её возрасте и на пенсию, что вообще можно есть, особенно если она всё ещё следит за фигурой, потому что, конечно, она постарела и всё такое, но это не значит, что она распустится, только не она, никто никогда не увидит её сидящей в гостиной перед телевизором с чем-нибудь перекусить, просто небольшой перекус, и вот, вот она, весы уже поднимаются, ну нет, не так, никто никогда не сможет сказать о ней что ей не хватало дисциплины — но они могли бы сейчас говорить все, что им хотелось, это просто зависть говорила в людях, потому что и на этот раз это было именно так, потому что почему бы иначе люди
сплетничали о ней, если не из зависти, потому что, конечно, они были потрясены, когда выяснилось, что «великий барон» — а она не могла произнести эти слова иначе, как с величайшим презрением, — что он, о котором говорила половина мира, назвал именно ее, жительницу этого «зачарованного города», той, ради которой он мог путешествовать и действительно путешествовал на полсвета, — правда, которая открылась, была совсем другой — она хорошо могла представить себе, что чувствуют люди в городе, потому что, честно говоря, — она откинулась на спинку кресла-ракушки, но телевизор не включала, — есть ли здесь вообще хоть кто-нибудь, ради кого кто-то поехал бы из соседнего города, не говоря уже о другом конце света, конечно, ей завидовали, конечно, шептались за ее спиной, конечно, ходили эти сплетни и эти слухи, и все такое, она слишком хорошо это представляла, ей не нужно было слышать это собственными ушами, она всегда прекрасно знала — так же хорошо, как знала и сейчас, — какой именно злорадство пылало в этом её маленьком «зачарованном городке», она знала, как все здесь сейчас обрадуются, увидев её несчастье, что после всех этих бурных эмоций, больших надежд и великих мечтаний она осталась ни с чем – но она ненавидела это выражение: «ни с чем» – Боже мой, думала она, что же ей делать, ведь ей даже не с кем было всё это обсудить, с кем, с подругой? Может быть, с Ирен, с её толстыми ногами и практичностью – но она ненавидела и это слово.
«практичность» — короче говоря, с ее земными принципами и этим ее пытливым взглядом, Ирен всегда видела в ней только дурочку, немного наивную, вечно нуждающуюся в ее защите, нет, решительно нет, и она даже говорила ей об этом, когда она —
почти в буквальном смысле — выломала дверь, она не собиралась снова сюда вламываться и требовать объяснений, потому что кто она такая, кто такая Ирен, чтобы требовать от нее объяснений, и зачем, потому что она даже не знала, что произошло, и не знала, более того — решила Марика теперь, сидя в кресле-ракушке, — она никогда никому не расскажет, никому здесь; но что это за звук, Боже мой, неужели опять эта женщина, почему она не оставляет меня в покое, но кто бы это ни был, он просто стучался и не останавливался, так что она знала, что это снова Ирен, ну, неважно, сказала она себе и встала, но только «чтобы сообщить необходимые сведения», а я скажу ей, что все кончено раз и навсегда, никакой дружбы, зачем ей такие друзья, и она потянулась за ключом, повернула его в замке, и, конечно же, никогда не снимала цепочку, пока не узнала наверняка — как и на этот раз — личность своей гостьи.
Это было действительно не очень дружелюбно с его стороны, но чего я еще мог ожидать — он проболтался об этом в ресторане в Кринолине хозяину ресторана — человек выбирает себе друзей по правилам, но он даже не дождался, пока я закончу приветственные слова, мы не виделись много лет, и уже орет на меня, я вам серьезно говорю, вы не поверите, но именно это и произошло, напрасно я пытался поговорить со своим другом, но он перебил меня и начал кричать на меня, как будто я был его вассалом, я даже сказал ему, эй ты, не разговаривай со мной так, я не твой подчиненный, я просто твой друг, и хозяин ресторана не мог оставить это без комментария, он осторожно спросил своего гостя, наполовину недоверчиво, наполовину изумленно: он что... то есть, ты... неужели ты посмела так с ним разговаривать, неужели у вас с ним такие отношения, а если серьезно, то сейчас