обязанность общественного вещателя, чья основа основана на господствующей общественной морали, формировать эту общую гражданскую уверенность, ага, понятно, — девушка кивнула с короткой улыбкой, — вы собираетесь дать мне интервью, но на этот раз вашему телеканалу, ну, короче говоря, можно сказать так, — расхохотался редактор новостей, — вы, барышня, схватили дело за яйца, и при словах «за яйца» его смех вдруг перешел в резкий, похожий на визг, хохот, ну да, барышня, — редактор новостей, заметив холодный взгляд гостя, вдруг перестал хохотать, — я что-то такое имел в виду, если вы согласитесь, мы всё подготовили заранее, студия номер один как раз сейчас пустует, и если вас это устраивает, мы можем войти. Ладно, пойдём, — сказала девушка, вскочила, поправила юбку, накинула пальто на руку и, даже не дожидаясь, пока редактор новостей выйдет вместе с ней, зашагала Быстро выметайся из кабинета. «Какой же ты идиот, деревенщина!» — прошипела она сквозь зубы.
Он не хотел сейчас представлять своих друзей, если профессор позволит, потому что они не очень любили, когда их называли по именам, они решили, что имён не будет тогда, когда их свели общая боль и общий интерес, если можно так красиво, поэтично выразиться, конечно, он мог бы назвать своё имя, если бы это имело значение, и, возможно, это было бы уместно, ведь в гражданской жизни его звали Йошка, но довольно об этом, если профессор позволит, профессора вряд ли удивит тот факт, что они, конечно же, его знали, этого следовало ожидать, ничего удивительного, все знали, кто такой Профессор, и уважали его, и они хотели быть первыми, кто это скажет, и именно поэтому они здесь, чтобы, если кто-то не окажет Профессору должного уважения, они разобьют его головой о электрический столб, будет небольшой «несчастный случай», не так ли, Звёздочка? — этот человек вопросительным тоном обратился к одному из своих спутников, который тоже протиснулся в хижину. За ним, фигура примерно такого же роста, как он сам, но гораздо толще, которая в этот момент почему-то в ярости пинала обломки разобранной двери, да, Звездочка, не так ли, Звездочка, - загремел он снова, потому что не услышал ответа, ага, точно, Звездочка каким-то образом заставила себя ответить, и он продолжал пинать обломки двери своими тяжелыми черными сапогами, вымещая свою ярость, в частности, на железном листе, было невозможно понять, почему, и наконец человеку в черной кожаной куртке пришлось крикнуть ему: прекрати, Звездочка, мы не слышим, что говорят другие, - и в этот момент он остановился, но из
По вялой гримасе на его лице было видно, что он снова начнет как можно скорее, потому что вот эти штуки, особенно эта железная пластина, действительно сводили его с ума, – одним словом, продолжал этот человек, мы знаем, кто вы, и мы очень надеемся, что вы, профессор, знаете, кто мы, потому что мы уже много сделали для этого города, конечно, не так много, как вы, нам и в голову не придет сравнивать себя с вами, профессор, но мы всегда старались и продолжаем это делать, не правда ли, Звёздочка, и он снова обращался к тому человеку позади себя, но теперь он ещё и оглянулся, потому что эта Звёздочка не только не успокоилась, но и снова начала что-то пинать, но на этот раз исподтишка, большею частью опять железную пластину, потому что она, видимо, почему-то его сильно взбесила, но тут он остановился и, фыркнув, выдохнул воздух ноздрями, повернулся на каблуках, растоптал все обломки двери, нагнулся, ухватился обеими руками за столбики, служившие дверной рамой, и каким-то образом, с огромным усилием, протиснул своё огромное тело в дверной проём, и теперь он только отвечал издалека, бормоча, что всё это дело всё равно надо поджечь, но в этот момент другой человек, который теперь сидел лицом к профессору, широко расставив ноги в профессорском кресле, и которого профессор теперь, по всей вероятности, мог принять за лидера какой-то группы, о которой знал только понаслышке, — конечно, он не отреагировал, отпустил его, пусть делает что хочет, потому что если ему суждено поджечь это место, то он должен это сделать, и всё, это было в гримасе этого человека, когда он понял, что Звёздочка не успокоилась, и он больше не послушен, он посмотрел на другую фигуру, стоящую рядом с ним, на сущего мальчишку с прыщавым лицом, но ничего ему не сказал, только показал, что не стоит так волноваться из-за это — ты должен был позволить ему, он был еще ребенком —