— и в этом месте директор библиотеки скрыл нечто, что он хотел скрыть, с обычной своей всезнающей улыбкой, — но оставим это на время, главное — газету следует вернуть на место, и вместо того, чтобы читать её, вернуться к справочному столу и продолжить работу, и с этим он подождал, пока женщина, дрожа от страха, что директор ещё раз обратится к ней на выходе, вышла из его кабинета, затем откинулся на спинку стула, снял очки, помассировал переносицу, которая болела, затем мышцы вокруг глаз и, наконец, оставив руки на месте, уткнулся в них лицом, так как решение было крайне трудным, потому что он не мог сейчас говорить о том, что его действительно тяготило, потому что его волновала не эта идиотская, вероломная выходка, а нечто в сто раз более важное, а именно, что в городе происходили серьёзные перемены, и хотя — поскольку, по его собственной оценке, он был человеком с хорошим общим перспектива, а также будучи мыслящим, притом довольно ясно мыслящим, притом решительно логичным человеком, — он еще не пришел к вполне сложившемуся мнению о существе этих изменений; но реальность этих
перемены сами по себе не были для него вопросом, а именно — резюмировал он это про себя, облокотившись на стол и закрыв лицо руками — ситуация стала опасной, и он, находясь на своем ответственном посту, поскольку он отвечал не только за своих коллег по работе и читающую публику, но и за себя, и эта ответственность волновала его сейчас больше всего, а именно он не мог подвергать своих коллег, или читающую публику, или, в особенности, себя самого риску подвергнуться какой-либо доселе непредвиденной неприятности (включая любой потенциальный риск для его собственной персоны); Ему хватило одного того, что он зашёл сегодня утром в библиотеку, потому что улица, по которой он шёл, была уже не той, что прежде, а именно та улица, по которой он годами ездил на работу в своём тщательно ухоженном Ford Escort 80-х годов, как и сегодня утром, сегодня была другой, и не только потому, что, за исключением нескольких незнакомых людей, он не видел ни одного пешехода на тротуаре, и, кроме того, он не видел ни одной машины на дороге, пока не добрался до ворот библиотеки. Нет, он не смог бы точно сказать, что именно он почувствовал, но это было что-то, хотя у него были свои соображения о причине этого, и, возможно, даже слишком много сразу, они просто крутились у него в голове, и на этот раз, к собственному удивлению, он не смог выбрать правильное — хотя он и считал свои способности в прежней карьере первоклассными, сейчас они не работали, особенно потому, что он не видел никакого смысла в тех вещах, которые могли бы дать ему объяснение, тем самым обозначив корень проблемы, потому что, конечно, фоном всего этого вполне мог быть знаменитый Барон и его трагический конец, но не забывайте (он напомнил себе, что не стоит забывать), что на том же фоне мог быть и Профессор, о котором (за всей этой суматохой вокруг Барона) мы совершенно забыли, Профессор и его совершенно преступный, безумный и, по сути, непостижимый и необъяснимый таинственный поступок, почти загадочный характер всей истории с Профессором — ему нравилось это слово, загадочный — короче говоря, эти две необычайные предыстории пришли ему в голову как по меньшей мере самоочевидно относящиеся к делу, и всё же у него всё ещё не было никакого представления этим утром, когда он проснулся и начал размышлять о том, что следует делать в такой ситуации, так же как он не имел представления и сейчас, поэтому, всё ещё подперев голову руками, он смотрел в одну точку в кабинете, потому что это было его обычное положение, когда он думал, так что эти два события привести его к пониманию того, что ему нужно было понять, потому что это было то, чего он хотел — потому что
Насколько он мог судить, с ним никогда ничего подобного не случалось: никогда прежде он — именно он — среди хаоса событий не мог найти логическую связь, когда происходило что-то подобное, и, таким образом, не мог найти объяснение — на этот раз он не смог этого сделать и был удивлён, он не привык, чтобы объяснение занимало у него столько времени, можно сказать, он гордился тем, что его ум был таким же острым, как и зрение, именно в переносном смысле, поскольку в юности у него были досадные проблемы со зрением, из-за которых он носил очки со всё более толстыми линзами, и из-за которых, по сути, ему не разрешалось водить машину, поэтому ему приходилось постоянно «улаживать» этот вопрос с соответствующими органами, потому что, помимо чтения книг, у него была одна страсть — вождение, которое он откровенно обожал, трудно было объяснить почему, но вождение было одной из его глубоких страстей, которая не проявлялась в других сферах его жизни, например, он не интересовался В женщинах вождение для него было всем, ну, конечно, после чтения, потому что за всю свою жизнь он прочитал бесчисленное количество книг, и, конечно, это привело его к ощущению, что, по его собственному мнению, он может считать себя — отбросив всю нескромность — довольно умным, информированным, интеллигентным человеком, только теперь этот умный, информированный, интеллигентный человек все смотрел, с изрядным недоумением, на эту точку в кабинете, как бы задерживая там свой взгляд, как всегда, когда он был глубоко погружен в мысли, он был озадачен и немного отчаялся, потому что чувствовал, что проблема — содержание которой было совершенно неясно, как и ее причина, ее сущность и, более того, ее симптомы — только разрастается там, снаружи, а именно, что в такой ситуации он может сделать только одно, и это, решил он, он сделает — не столкнуться с этой проблемой, а подготовиться к защите, решение родилось в нем; и он немедленно позвал одного из своих сотрудников, чтобы все сотрудники городской библиотеки немедленно собрались на импровизированное совещание, затем, когда они собрались в его кабинете, он сообщил им, что из-за непредсказуемых и до сих пор непредвиденных событий, о которых он не мог предоставить точных подробностей прямо сейчас, библиотека будет немедленно закрыта; поэтому он потребовал, сказал он со строгим взглядом и очень серьезно, чтобы помещения были немедленно эвакуированы, и чтобы он получил уведомление как можно скорее о том, что это произошло, так что в городской библиотеке поднялось значительное волнение, и те немногие люди, которые пришли туда, чтобы взять книгу Даниэлы Стил, Магды Сабо или Альберта Васса, чтобы скоротать время в эти трудные