даже не понимал, чего от него хотят в кабинете босса, потому что что, черт возьми, он должен был сказать, когда его спросили, встречал ли он где-нибудь у известных ему авторов хоть один случай, который мог бы объяснить связь между изнасилованиями пяти женщин — одного в туристическом агентстве позавчера, второго на берегу реки Кёрёш, у подножия моста Дуго, третьего в каком-то эспрессо-баре, четвертого на улице Надьваради в баре, и пятого на улице, когда женщина спешила домой из больницы — каждый случай произошел вчера ранним вечером — и люди исчезали, причем бесследно, и головы статуй разбивались на части, и колокола отламывались от колоколен, и скот режали, их головы разбивались на части, и кто-то или несколько человек выпустили много тысяч галлонов воды из городской водонапорной башни за один вечер, и вода затопила всю улицу Добожи; и на широких участках улицы Йокаи, дороги Земмельвейса, дороги Чабаи и на улице Эминеску за Замком асфальт был сорван гидравлическим экскаватором, кто даже знает, сколько людей было замешано, свидетелей не было, а потом были девять убийств, которые только что произошли — но я не буду продолжать, сказал ему начальник полиции, потому что я просто хочу, чтобы вы подумали, если вы встречали что-то подобное у этих ваших знаменитых римских авторов, меня не интересуют факты, но видите ли вы между этими вышеупомянутыми фактами — спросил его начальник полиции, заметно нервничая, — какую-нибудь, понимаете, какую -нибудь связь вообще? — нет, — коротко ответил он, отдал честь и попросил разрешения уйти, и, перешагивая через две ступеньки, как он обычно делал, быстро спускаясь в подвальный архив, он удивлялся, почему все здесь сошли с ума, почему даже начальник спрашивает его сейчас о таких вещах, ну, он что, провидец или что-то, он был всего лишь простым кадетом, который знал латынь и надеялся на несколько дней отпуска без содержания, но тщетно, и он жил среди своих любимых книг, над ним были эти убийственные флуоресцентные лампы, вокруг него был этот невыносимый, похожий на берлогу запах, и в основном там был Тацит, потому что в основном там были Цезарь и Цицерон, но как его босс в итоге добрался до них, потому что женщин насиловали, ну, женщин насиловали и в другое время, и потому что вандалы крушили то и это, вандалы крушили то и это в другое время тоже; какое это имеет отношение к этим писателям здесь, в подвале, задал он вопрос, но в основном какое это имеет отношение к Тациту или
Цезарь или тем более Цицерон, это просто уму непостижимо: он сел за стол, достал « Анналы» , поправил свои огромные очки профсоюзного социального страхования, затем открыл первую книгу на главе 28 и, глубоко склонив голову над первой строкой, продолжил чтение.
Каким-то образом всё здесь разваливается, написал он приходскому епископу, связи больше не видны, а именно в том смысле, как всё это могло сохраняться до сих пор, хотя теперь это действительно не сохраняется, слышно о разных ужасных событиях, но ничего больше не достоверно, нет уверенности, что эти события действительно произошли, поскольку каждое из этих сообщений настолько ужасающе, что трудно признать их достоверными, нет ничего, что могло бы их подтвердить, поскольку наши прихожане говорят не из собственного опыта, а передают то, что слышали от других, а те, кто действительно мог бы говорить, молчат; сегодня утром, например, на мессу пришли мужчина, женщина и двое детей; их мать, свекровь и бабушка, соответственно, стали предположительно жертвами изнасилования, прежде чем её убили —
и я подчеркиваю слово якобы — но они не упомянули об этом; когда после церемонии я говорил с ними, я знал, какие слухи люди распространяли об этом случае, но они только сказали, что их мать, теща, а что касается их детей, их бабушка, не были верующими, и именно поэтому они были здесь сегодня утром, но затем они ничего не сказали, они просто сели напротив меня, не ответив ни на один из моих вопросов, они были явно все еще в шоке, поэтому, как вы и ожидали, Ваше Превосходительство, я не стал их пытать, а отпустил с благословением; но затем нечто подобное произошло с тем беднягой, который посещает местное украшение нашего прихода только по самым важным праздникам, точнее, его вкатили между скамьями, и теперь распространяется слух, что жертвой того же акта насилия стала и его дочь, которая до сих пор заботилась о нем и благодаря добрым услугам которой этот бедняга смог посетить вышеупомянутые более важные церковные торжества в нашей церкви в своей инвалидной коляске; я разыскал и его, потому что боялся, что слух оказался правдой, и что я могу найти его одного, так и вышло — моя дочь в больнице, крикнул он через дверь, когда я позвонил в звонок, и он не был склонен говорить больше, возможно, он не понял или не осознал, что произошло, так как я сам едва ли знал, и он не хотел меня впускать, или, может быть, он не мог впустить меня через дверь, поэтому я доверил его одному из членов нашего прихода, живущему поблизости, который