нужно позаботиться о нем, а не просто свалить его в ангаре, как дерьмо, оставленное собакой, он, только он, отправился туда, когда смог раздобыть немного топлива, но больше не смог, потому что его больше не осталось, и ему, вместе со всей его школой планеристов, запретили пользоваться бензоколонками здесь, как будто буксировка его двух прекрасных маленьких машинок требовала так много топлива, но нет, ему нужно было так много не для планеров, а для его мотоцикла, потому что именно так он добрался до своей школы планеристов за дорогой Чабаи ниже Бекешчабы, и его имени определенно не было в этом списке
– если бы они захотели его увидеть, он бы получил его сразу же – всего за несколько литров для своего мотоцикла, нет, они не дали ему разрешения, поэтому он «закрыл ставни», как говорится, и с тех пор, он им искренне рассказывал, он официально был на больничном из-за психологических симптомов, потому что не мог так продолжать без своей школы дельтапланеризма, он ее основал, он экономил и копил, чтобы начать ее, он ею управлял, он организовал все необходимое для создания этой школы планеризма, так что неудивительно, что когда власти заставили его закрыть ставни, его жизнь пошла наперекосяк, и с тех пор он был одним большим мешком болезней, и именно поэтому его попросили временно заскочить подменить заправщика, он жил совсем рядом, он мог показать им, если они хотели, где это находится, всего одна комната с кухней, этого было достаточно, ему не нужна была семья, он уважал тех, у кого были семьи, но его Школа планеризма была для него всем, а теперь у него не было вообще ничего, и он не имел никакого отношения к этой бензоколонке, если бы они захотели, он бы повторял это столько раз, сколько им хотелось, и он понятия не имел, сколько дизельного топлива здесь, в этой, он даже не знал, как она называется, но он мог бы показать им, как она работает, если бы они захотели, потому что она была снаружи слева, там были эти два железных диска, которые нужно было открыть — вот ключ, смотрите, вот оба ключа, потому что у каждого свой ключ, и на ней есть эта крышка, которая открывается своим ключом, вот она, смотрите — он мог бы показать им, как она работает, нужно было просто вытащить сзади этот толстый червеобразный шланг, он мог бы показать им, если бы они захотели, затем нужно было прикрутить конец к отверстию этого масляного бака, или как там эта штука называется сверху, они как раз показывали ему, как все это работает, затем ты поворачивал рычаг (или как там это было) и затем вытекала жидкость, потому что насос был встроен в оба, он работал автоматически, вам не нужно было ничего делать, вы просто позволяли ему делать свою работу, и все, это было все дело, и если необходимо он
мог бы объяснить, как это работает, еще подробнее, если бы только они перестали его бить, его нос, его рот — смотрите — они уже были в крови, ну и какой в этом смысл, спросил он, какой в этом смысл, он сам им все расскажет, лишь бы мог говорить.
Что-то здесь не так, братья, сказал он им в байкерском баре, Тото, Дж. Т., Доди, я могу на вас рассчитывать, да? И на остальных тоже? потому что проклятая ситуация заключается в том, что мы отступаем, под этим я подразумеваю — и я надеюсь, вы это понимаете — что мы все тихо выйдем во двор, сядем в свои машины и тихо, по трое, как можно тише, все поедем домой, а дома все найдут самый укромный уголок, забьются в этот угол и съёжатся там, потому что так принято, братья мои, потому что время всегда подскажет вам, что делать, и теперь оно говорит нам вот что: мы должны прятаться, потому что неясно, что будет дальше, и если ситуация такова, а именно, что она не совсем ясна, то мы должны отступать, так пишет Сунь Цзы, братья мои, и это также говорит мне мой древний венгерский инстинкт турула, и так было с нашими священными предками, когда они чувствовали приближение большой опасности, тогда они действовали мудро, понимаете, мудро, не как трусы, а мудро, потому что есть огромная, но действительно огромная разница между мудрым решением и трусливым решением, и теперь я говорю, что мы должны решить, мудро, а не суетливо, а именно не уезжать из города, не отступать как трусы, а ехать домой тихо и спокойно, потому что это мудрый выбор, так как потребность в нас может возникнуть в любой момент, но пока этого не произойдет, мы должны ждать сигнала дома, понимаете, так что пусть каждый допьет свое пиво, заплатит по счету, а потом, как я сказал, в один миг мы поедем домой все тихо и спокойно; и с этими словами он отвернулся от остальных и попытался поймать взгляд бармена, жестом подозвал его, но, расплачиваясь, спросил тихо, чтобы братья не услышали: ну, где мы встанем, но бармен лишь поджал губы и сказал: мы тоже закрываемся, потому что пива больше нет, то, что вы только что пили, было последним — он говорил так же тихо, как Лидер, — я тоже недоволен всем, что здесь происходит, и я тоже делаю то, что вы только что сказали, я ухожу отсюда к черту, потому что мне не нравится то, что происходит, потому что вообще ничего не происходит, или даже до сих пор, я сыт по горло обеими этими вещами, я не люблю драться кунг-фу в темноте, потому что я не так хорош в этом, как Брюс Ли, ты знаешь, если он появится, то я встану за него, но без него ничего, ты