Однако, похоже, очень быстро сформировалось убеждение, что они хотят привлечь виновных к ответственности, и они хотели информации — ответственности и информации — и это стало общим настроением во всем городе, потому что как бы трудно ни было признать, насколько жуткими были события предыдущего дня, то, что произошло сегодня — не считая первоначального утреннего шока — было (принимая во внимание все обстоятельства) каким-то образом началом спокойствия, потому что пустые улицы, так сказать, вернули им их собственный город; внезапное появление и исчезновение цистерн вместе с их водителями, в отличие от кошмарного видения, которое они представляли собой поначалу, теперь были, в глазах жителей города, символом возвращения к нормальной жизни, действительно как если бы — и это включало их странное прибытие, их странное занятие города и их внезапное испарение — как если бы
нормальность вернулась, как фактически, так и условно, и они начали думать об этом в таком ключе: ну и что, если танкеры и то, что произошло, не были предвестником какого-то однозначно плохого конца, а что, если они пришли, чтобы спасти их? возможно, думал каждый про себя, скрывая свой взгляд от других, возможно, что на самом деле то, с чем они здесь столкнулись, было первой оперативной фазой спасения , только они не знали, как это интерпретировать, поэтому они предполагали присутствие высшей заботы в дьявольской примеси не ослабевающего страха и отсутствия какой-либо возможной связности — они все это чувствовали, даже те, кто, будь то в Кринолине или в непосредственной близости от Великой Католической Церкви, требовал самых быстрых и исчерпывающих объяснений.
Она и раньше застревала, но Дора всегда могла её починить, правда, ей всегда приходилось какое-то время бороться, если она ломалась, но что же ему с ней делать теперь, когда он один, думал он в отчаянии, и хотя он чувствовал себя совершенно измотанным, он снова попытался здоровой левой рукой как-то освободить ручку тормоза с правой стороны, потому что она застряла, но не мог, и, право же, прошло уже невероятно много времени, и ему действительно нужно было что-то сделать сейчас, так больше продолжаться не могло, и всё это случилось потому, что вчера утром он не обратил должного внимания, когда катил свою инвалидную коляску по наклонному полу, чтобы достать с полки буфета банку яблочного варенья, но, к сожалению, он думал о чём-то другом, задаваясь этим вопросом как раз в тот момент – как и сейчас
— почему Дора не вернулась домой вечером, и пока он размышлял об этом, его инвалидная коляска набрала скорость, и он не смог её остановить, прежде чем уперлась в стену, и, конечно же, он слишком поздно дернул за ручку тормоза, и она сломалась и застряла, заклинила, и ради всего святого он не мог её сдвинуть ни на дюйм, так что он просто гадал, где она может быть, и он начал с того, что она не вернулась домой из офиса в обычное время, потом даже в тот вечер, и даже сегодня, целый день, она не вернулась домой, второй день её отсутствия подходил к концу, и вот-вот — он покосился на часы на буфете — будет шесть часов вечера, не поехала ли она случайно к тёте Пирошке в Кётегьян, это, в конце концов, было возможно, но нет, это не было возможности, чтобы его Дора, которая была такой, но такой благоразумной, пошла бы
Он покачал головой при мысли, что это невозможно, что она оставит его одного на два дня без всякой еды, без еды и питья; Конечно, размышлял он, вполне возможно, она думала, что он сам обо всем этом позаботится, ведь он всегда мог это сделать, если ему что-то было нужно, а Дора много лет назад переделала всю квартиру, когда настояла, чтобы он пользовался инвалидной коляской: она сделала почти в каждой комнате пол с пологим, но решительным уклоном, одна половина которого поднималась к середине комнаты, а с другой стороны, по направлению к двери, пол спускался, так что если бы он был один — ведь Дора в то время наконец-то начала работать в туристическом агентстве, — он мог бы с минимальными усилиями дотянуться до всего, что ему нужно в квартире, ему практически достаточно было коснуться колес своей инвалидной коляски, и он уже катился туда, куда ему нужно, потому что его дочь, эта Дора, всегда была сообразительным ребенком, оставаясь такой внимательной даже сегодня; Она почти избавила его от всех трудностей, когда ему пришлось сесть в эту инвалидную коляску, с которой обычно никогда не возникало никаких проблем, разве что несколько мелочей: замок колеса или тормоза, которые, что касается последнего, создавали проблемы и для Доры, но она всегда могла всё починить, никогда не вызывая мастера, она просто доставала ящик с инструментами, доставала что-нибудь и просто постукивала по этому, крутила и затягивала этот проклятый тормозной диск или этот гнилой тормозной рычаг, или что там ещё сломалось, пока в конце концов не вышла победительницей, он не мог нахвалить, как именно, но насколько она была эффективна, ну, но никто из них и представить себе не мог, что когда-нибудь ему придётся самому во всём этом разбираться, и он уж точно не мог разобраться уже два дня, так что, когда впервые стало ясно, что это не работает, он перестал бороться, решив не травмировать здоровую руку, дергая и дергая за эту гнилой рычаг, решив вместо этого подождать Дору, потому что она должна была вернуться домой с минуты на минуту, хорошо, ничего подобного раньше не случалось, подумал он про себя вчера утром, после первой ночи, но этому наверняка было объяснение, было очевидно, что ей нужно было куда-то ехать по какой-то исключительной причине, может быть, она пошла встречать группу китайских туристов, и не было времени предупредить его, потому что он считал несомненным, что ей нужно было куда-то ехать, так же как он считал несомненным, что он не рассчитывал, как и Дора, на то, что она не вернется домой вовремя, ну, даже тогда она не могла подумать, что будет