в какой-то момент он подошел ко мне, но вы знаете, он был так смущен, что едва мог говорить, и он сказал, что хотел бы встретиться со мной, и я просто улыбнулся про себя, потому что он был таким милым, но все еще маленьким мальчиком, я мог это видеть, и у меня все еще были те сложные отношения с Адамом, вы знаете, я все еще вижу этого долговязого молодого парня, стоящего передо мной с его большими красными ушами, хотя его глаза были чудесными, они были такого ярко-зеленого цвета, что они почти сияли, и, может быть, поэтому я сказал ему, хорошо, давай встретимся, и на этом, если я хорошо помню, наш разговор закончился, он, конечно, был счастлив, что освободился от того, что явно было такой ужасно болезненной ситуацией для него; Что касается меня, то, честно говоря, я обо всем этом забыла, пока не пришло по почте то ужасное письмо, я расскажу вам через минуту, подождите, потому что оно меня так напугало, но так сильно, я говорю вам серьезно, потому что только представьте, оно пришло в конверте с черной рамкой, и это было длинное письмо о том, как он был так влюблен в меня, и он больше не мог выносить, как я его почти не замечала, и, конечно, я очень испугалась, и я тут же оделась и побежала в город, потому что в то время, как вы знаете, уже прошло десять лет после Революции, и мы жили на улице Чокош, довольно далеко от барона и его семьи, они жили здесь в центре, возле парка на главной площади, и я позвонила в звонок, и я сказала, очень испуганная, его матери, что я хотела бы поговорить с ним, и его мать, которая меня не знала, тоже немного испугалась, потому что она не понимала, что происходит, но к тому времени я уже поняла, что там не было никаких проблем, и он не сделал ничего безумного, как я опасался, и, конечно же, он не сделал ничего безумного, он просто вышел, и он был немного другим там, в дверях собственного дома, каким-то образом он производил впечатление несколько более серьезного мальчика, но он снова стоял там, такой ужасно растерянный, и он едва мог вымолвить слова, чтобы я вошел, и я не хотел входить, потому что я серьезно говорю вам, что я был действительно раздражен тем, что он ввел меня в заблуждение этим конвертом с черной рамкой, потому что вы знаете, он только что все это выдумал, ну, я даже не знаю почему, но несомненно то, что он был очень влюблен в меня, в то время как я — ну, что мне сказать, сказала она новому сотруднику туристического агентства, и ее слова оборвались, она заговорщически рассмеялась над своей коллегой, которую она сама рекомендовала на эту должность несколько месяцев назад, она ушла, сославшись на семейные обстоятельства, что ей теперь сказать, сказала она, и она пожала плечами немного, все время глядя глубоко в глаза своей коллеги, там была моя сложная
отношения с Адамом и всё такое, я не знала своих собственных чувств, мне было семнадцать лет, я была полна желания и тоски, я видела всё сквозь розовые очки, ты знаешь, каково это, тебе тоже когда-то было семнадцать, и я была семнадцатилетней девчонкой здесь, в нашем собственном маленьком заколдованном городке, я мечтала даже наяву, мечтала о том, что произойдёт то или это, ну, неважно, так что всё это было так ужасно сложно, и какое-то время ничего не происходило, я не получала вестей от Белы, но, знаешь, он был таким худым, и ужасно высоким, и сгорбленным, и у него были длинные волосы, и то, как он одевался, было так неудачно, потому что я была абсолютно уверена, что его мать всё ещё выбирала ему одежду, несмотря на то, что в те дни более сообразительные мальчики могли раздобыть пару джинсов или симпатичную маленькую пару итальянских ботинок, но не он, он всегда носил кардиганы, и на нём всегда был какой-то ужасно невозможные тканые брюки с манжетами, которые были ему слишком коротки, концы просто болтались у него на лодыжках, и я не понимаю, почему его мать одевала его так, или почему он сам это позволял, ведь это уже была современная эпоха, вы знаете, дома мы напевали песни Риты Павоне или Адамо, я тоже так делала, я хорошо помню, я сшила себе все вещи сама с мамой и младшей сестрой, и я пыталась шить такую одежду